61 
– Флорентийка! – с ненавистью прошептал он. – Проклятая колдунья! Она здесь, да еще пытается свалить на меня свои преступные замыслы! Это она, она принесла кинжал! Это она, она...
– Я прежде всего люблю логику, – спокойно сказал Людовик. – Если бы донна Фьора собиралась нас убить, то она спокойно могла бы это сделать недавно в аббатстве Виктории. Мы с ней долго беседовали наедине. Нам прежде всего хотелось бы узнать, при каких обстоятельствах она могла встретить этого странного слугу господа бога.
Встав на колено, Фьора подняла на короля ясные серые глаза.
– Если король пожелает выслушать меня, я расскажу ему все.
– Мы с удовольствием послушаем вашу историю, – благосклонно кивнул Людовик. – Мессир де Коммин, соблаговолите проводить донну Фьору в нашу молельню, куда я скоро приду. А теперь, Милый друг, пойди сюда и ляг. Ты сослужил нам хорошую службу и будешь за это вознагражден. Капитан Кеннеди!
Офицер, командующий шотландской гвардией, стоял перед монахом, который, все еще лежа на земле, не осмеливался встать, опасаясь клыков гончей, которая хотя и послушалась хозяина, все же продолжала рычать.
– Что прикажете, Ваше Величество?
– Богу не угодно, чтобы ты запятнал руки кровью этого убийцы. Так, значит, – продолжил он, повернувшись к монаху, – ты хотел умереть за Балю, сумасшедший человек!
– Я его даже не знаю! Я готов умереть за свою королеву Изабеллу Кастильскую. Твои солдаты топчут сапогами ее земли.
– Благодаря узам брака. Не считая того, что Каталония никогда ей раньше не принадлежала. Братьям святого Доминика неплохо было бы немного изучить историю с географией, не так ли? Я тебе не верю. Однако тебя послал папа Сикст, а он союзник Карла Смелого, и ничто его не может больше обрадовать, чем наша смерть. Что бы ты получил, если бы тебе удалось это сделать?
– Понятия не имею. Ты – антихрист, пособник сатаны! Рано или поздно тебя ждет наказание за твои преступления, рано или поздно ты узнаешь, чего стоит проклятие. За то, что ты осмелился поднять на меня руку, ты будешь отлучен от церкви, ты будешь...
– А почему бы и на мое королевство не наложить запрет? – спросил Людовик XI с иронией. – Боже, как этот монах утомил меня! Кеннеди, друг мой, уберите его с моих глаз, пока я окончательно не разгневался.
– Что с ним делать?
– Отведите его под стражей в Лоше. Если мы не ошибаемся, там есть свободная камера, где томится этот бедный Балю. Мы думаем, что они поладят.
С пеной у рта, извергая проклятия, брат Игнасио был уведен, а вернее, вынесен из зала четырьмя сильными шотландцами. Успокоенный Милый друг снова улегся у ног короля. Коммин взял Фьору за руку.
– Идемте, – сказал он. – Думаю, что здесь не на что больше смотреть.
Она послушно пошла за ним. Вопли ее врага отдавались в ее сердце песней ликования. Этот монах – живое напоминание о слепой ненависти, ввергнувшей ее в ад и идущей по ее следам, словно проклятие, которая отныне не будет больше преследовать ее. Она не знала, где находится замок Лоше, но где бы он ни был, он воздвигал между ней и ее врагом толстые стены.
– Видимо, этот человек – безумец, – прокомментировал Коммин. – Прийти, чтобы убить короля в одном из его замков, на глазах охраны, слуг и друзей? На что он рассчитывал и как он мог надеяться убежать в случае удачи?
– Очень просто. Он считал себя божьим орудием.
– Неужели папа не смог найти другого посланника? Я думал, что он хитрый человек.
– Он, может быть, даже хитрее, чем вы думаете. Смотрите: если бы покушение удалось, Сикст IV освободился бы от самого могучего союзника Флоренции и, следовательно, от опасного врага. А раз брат Игнасио не смог этого сделать, то он, во всяком случае, освободился от неудобного ему человека, с которым он, возможно, и сам не знал, что делать. В этих фанатиках есть что-то полезное, если можно так сказать, когда ими умело пользуются.
Коммин посмотрел на Фьору и рассмеялся:
– Я, считающий себя тонким политиком, получил от вас хороший урок. Мэтр Оливье, пропустите нас к королю. Эта молодая дама должна подождать его в молельне.
Последние слова были обращены к человеку с сундучком в руках, выходящему из королевских апартаментов. Одетый в черное, с темными короткими волосами, узким лицом, тонкими губами и неподвижными глазами неопределенного цвета, он поклонился несколько ниже, чем следовало, и Фьора, которой сразу не понравилось его лицо, нашла его слишком заискивающим. Он сказал сладким голосом:
61 
