34 
– Как вам везет!
Затем, вновь обращаясь к Деметриосу, взгляд которого из-под прикрытых век вдруг стал острым, Мадлен сказала:
– Так вы говорили, что...
Вид Фьоры, так поразивший служанку, не вызывал в ней, по-видимому, никаких эмоций.
В течение всего завтрака Деметриос вел разговор. Он подробно рассказывал об одном из своих путешествий двум оживленным собеседницам, весело болтавшим с ним. Казалось, что Маргарита абсолютно забыла о двух женщинах. Она ни разу не взглянула ни на Фьору, ни на Леонарду, которые молча ели. Мысль о предстоящей ночи, которую надо будет провести здесь, была просто невыносима Фьоре, и она немного сердилась на Деметриоса за его усердие за столом. Неужели это был тот самый человек, который еще совсем недавно умолял Фьору отказаться от ее планов?
Впрочем, что осталось от этих планов сейчас, когда она сидела за столом презираемого ею предка и спокойно ела его хлеб? Внезапная смерть человека, занимавшего так мало места в мыслях его жены, – она избегала ответа каждый раз, когда врач пытался выяснить что-нибудь о состоянии здоровья де Бревай, – изменит ли она что-нибудь? Мадлен отлично владела собой и этим домом, где каждый подчинялся ей беспрекословно.
В конце завтрака, когда подали великолепное варенье с большими ломтями душистой коврижки, вошел пожилой человек, встретивший путешественников, который служил, вероятно, интендантом:
– Хозяин, – сказал он церемонно, – хотел бы видеть молодую даму, которая привезла мадемуазель Маргариту.
Так как все разом поднялись из-за стола, он добавил:
– Он желает видеть ее одну!
– Покажите мне дорогу, – сказала Фьора.
Даже не подумав извиниться перед хозяйкой дома, с чувством облегчения она вышла из-за стола и направилась к лестнице. К ее удивлению, вместо того чтобы подняться на следующий этаж, они спустились вниз.
Следуя за интендантом, Фьора пересекла двор и вошла в главную башню. Несмотря на жару, которая стояла на улице, она, едва перешагнув порог, ощутила холод и сырость, но не придала этому никакого значения, погрузившись в свои мысли, задавая себе кучу вопросов. Чем мог болеть сеньор де Бревай, чтобы его поместили в этой старой башне?
Они вошли в круглый зал, который показался ей огромным, потому что он был плохо освещен и в нем не было мебели, за исключением кровати да двух или трех табуреток. Но картина, которая ее там ожидала, была не менее впечатляюща: в нише размером не больше бойницы бородатый человек с длинными седыми волосами сидел в кресле из черного дерева с высокой спинкой. Он сидел абсолютно неподвижно, его колени были накрыты пледом. Рядом с ним, так же неподвижно, замер его оруженосец, почти такой же старый, державший в одной руке пику с флажком на конце, а в другой шпагу наготове. Изумленная Фьора остановилась на пороге, когда интендант распахнул перед ней дверь.
– Подойдите поближе! – приказал человек голосом, который, казалось, шел из подземелья.
Фьора приблизилась, и дверь бесшумно закрылась за ней на защелку. Она шла словно во сне. Так, значит, это и был ее предок, которого она поклялась убить? Он совсем не казался больным и слабым. Даже наоборот, несмотря на полумрак, можно было рассмотреть, что он так и дышал здоровьем.
Она машинально нащупала кинжал, висевший у нее на поясе и скрытый складками платья, и остановилась в нескольких шагах от двух мужчин.
– Подойдите еще ближе, – сказал де Бревай. – Я плохо вижу!
Фьора дошла до места, слегка освещенного через узкое отверстие солнцем. Мириады пылинок кружились в солнечном луче. Она остановилась там, более не приближаясь, ощущая на себе почти неподвижный пронзительный взгляд.
– Жюстина права, – сказал старый сеньор, словно разговаривая сам с собой, – это удивительно...
Затем сухо приказал:
– Уйди, Обер!
Оруженосец, державшийся за подлокотник кресла, запротестовал:
– Вы хотите, чтобы я удалился, сеньор? Подумайте, ведь я ваша рука, ваша сила!
– Полагаю, что не нуждаюсь ни в том, ни в другом. Иди! Я позову тебя позже.
– Вы уверены, что вам ничего не нужно?
– Мне давно уже ничего не нужно, а сейчас менее, чем когда-либо, – сказал сеньор, не отрывая глаз от Фьоры.
Он подождал, когда его шталмейстер выйдет, и заговорил вновь:
– Так, значит, это вы привезли сюда Маргариту, которую мы считали погибшей? Где же вы разыскали ее?
– В Дижоне, закованной в цепи в подвале нечестивого человека, который, кажется, был ее отцом. Еще немного – и она действительно бы погибла.
34 
