Особенно,... 
119 
– Почему бы и нет? – ответил он жестко. – Не более удивительно, чем обнаружить тебя в этой палатке. Стало быть, те слухи – это правда? Скажи, как в это поверить?
– Пожалуйста... О чем ты говоришь? – воскликнула Фьора, и радость неожиданной встречи сразу омрачилась холодностью голоса, а еще больше суровостью взгляда. – Во что невозможно поверить?
– В то, что ты – любовница Карла! Но придется согласиться с очевидным, раз я сам застал тебя рыдающей на его постели!
– Я?! Любовница герцога Карла? Кто тебе это сказал?
– Все это говорят! Много говорят о молодой женщине, переодетой в мужское платье, которая повсюду следует за бургундцем и без которой тот не может обойтись, которая может входить к нему в любое время дня и ночи и которая...
– Ну, хватит! Неужели ты меня так плохо знаешь, что поверил в эту мерзость? Все, кто говорит об этом, доказывают одно, что никто из них не знает герцога! Он не касается ни одной женщины, кроме своей герцогини. У него никогда не было любовниц! Поведение отца внушило ему ко всему этому отвращение.
– Тогда что ты делаешь рядом с ним?
– А ты не находишь, что задаешь слишком много вопросов? Теперь моя очередь спросить, что ты-то здесь делаешь? По тем сведениям, что я имею от Леонарды, ты воспылал дружбой к Рене Лотарингскому до такой степени, что не отходишь от него? А сейчас ты со швейцарцами?
– Причина одна-единственная: герцог Рене здесь. Он вынудил отступить бургундцев, став во главе эльзасской кавалерии, а я, как обычно, был с ним рядом. Он сам сейчас будет здесь.
– Что произошло? Ты увидел в нем будущего полководца? Как только он чувствует, что проигрывает, то сразу бежит якобы за подмогой... и больше его не видно. Все это время жители Лотарингии испытывали всю тяжесть войны... Герцог Карл, который называет его мальчишкой, знает, что говорит, а ты, как я поняла, стал его кормилицей?
Деметриос рассмеялся, и в этом смехе было что-то жестокое.
– Легко обвинять, когда не знаешь, как защититься! Ты забыла кровную клятву?
– Нет, я ее не забыла, я выполнила то поручение, которое возложил на меня король Людовик. Я разрушила союз между бургундцами и Кампобассо, но один только бог знает, чего это мне стоило! Бог и, наверное, Эстебан, потому что он, видимо, присоединился к тебе?
– Да. Он рассказал мне, что ты, должно быть, пережила...
– Без него я бы не осталась в живых, но мои трудности, кажется, не тронули тебя? Меня чуть было не казнил герцог, я едва не умерла под шпагой Кампобассо... я потеряла... Филиппа, которого едва успела найти, и для того, чтобы на поле сражения развевался флаг с его гербом, я оказалась здесь.
Слезы, которые звучали в ее голосе, увеличивали ее негодование, и она злилась на себя за то, что выказала слабость перед греком. Она думала, что он ей друг, но стоило маленькому лотарингскому герцогу встать между ними, как он превратился в безжалостного врага.
– Браво! Я вижу, что ты стала примерной бургундкой, подругой того самого герцога, которого поклялась уничтожить!
– Я не стала его подругой, – возразила Фьора, – он был добр ко мне. Он старался облегчить мою боль и даже объяснил, почему не смог защитить Жана де Бревай, хотя любил его...
– И ты, конечно, ему поверила. Когда хочешь верить, это так просто!
– И так просто отрицать реальность, когда хочешь остаться слепым! Только мне еще хотелось бы знать, что ты сам сделал для того, чтобы сдержать клятву?
– Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Мне известно, что судьба предназначила Рене II быть победителем Карла, что он сегодня и доказал.
– Если твой герцог и победил, то ведь не один? Я бы сказала, что в этом заслуга швейцарцев. Но скажи, Деметриос, если тебе так нужна смерть герцога Карла, почему ты не хочешь встретиться с ним? Чужеземный врач, тебе ведь это так просто, тем более что он болен? Пойди и убей его. Нет? Тебе это не подходит? Наверное, живым тебе оттуда не выбраться, а что-то говорит мне, что сейчас ты очень держишься за свою жизнь!
– Не более, чем раньше, но мне еще много предстоит сделать! А кстати, тебе было бы легко избавить от него землю, которую он попирает своей гордыней и безумством. Например, вот этим...
Деметриос вынул из кожаного мешочка, который висел на его поясе, небольшую склянку и поднес ее к свету свечи.
– Три капли, и Карл уже не сможет убивать людей! Ты слышишь эти крики? Швейцарцы держат слово и убивают всех подряд. Он поступил бы так же, если бы одержал победу! Это – чудовище, постоянно жаждущее крови!
119 
