124 
— Спокойно. Возьмем гадов на фторотане! Моментальный наркоз. У нас в операционной есть три баллона. Уснут как сурки!
* * *
Игорь Николаевич Рыжов проснулся в яранге. Тревожное ощущение в груди заставило его открыть глаза, не досмотрев сон пониженной эротичности. О тундре и полярной ночи. Он рывком сел и посмотрел на часы. Стрелки показывали восемь. Утра или вечера, следовало еще определить.
Экстрасенс закряхтел, гоняя энергию Чи от пупка к пяткам. Чакры похмельно скрипнули. После водки с грибами по-якутски ментальность трещала, раскалывая череп на мелкие кусочки. Нужно было вставать, но сил на это не было. В восемь тридцать телесная оболочка поддалась на уговоры разума. Дверь от холодильника «Минск» распахнулась. На просторы стойбища выполз шаман Рыжов. На улице быстро темнело. Великие северные духи услужливо подсказали ему, что наступает ночь.
Якуты сидели на чемодане. Их одолевали тоска и беспокойство. Старший брат упрямо отказывался становиться тойоном. Он торчал дома и не желал показываться в окне. А может, Альберт снова исчез в неизвестном направлении, пропав навсегда. Проверить это было невозможно. Оббивать порог негостеприимного дома им не позволяла большая оленеводческая гордость. Якутам оставалось только грустить, не слезая с чемодана. Игорь Николаевич подполз к ним со спины, шурша поврежденным биополем.
— А, наимудрейший, — грустно сказал Сократ.
— Скажи, где наш брат? — не повышая голоса, воззвал Диоген с вымученной патетикой.
Экстрасенс через силу почесал переносицу. Третий глаз совершенна заплыл. Как и первый со вторым. В астрале плавала сплошная муть. Потрошилова там видно не было.
— Сейчас, — бормотнул Рыжов, — нарисуем что-нибудь от сглаза.
Он переплел пальцы в замысловатую фигуру, снимающую порчу с крупного рогатого скота. Небольшая путаница в жестах его не смущала. Под лежачего мага эликсиры сами не затекают. Настоящий экстрасенс постоянно должен делать все, что может. Тогда появляется надежда совпасть пассами хоть с каким-нибудь событием. Что, безусловно, повышает авторитет науки.
Неожиданно при изображении фигуры из шести пальцев дверь подъезда распахнулась. Альберт Степанович собственной персоной вышел во двор, щурясь и словно не понимая, для чего он это сделал.
Якуты ошеломленно замерли. Вызвать живого человека одним движением пальцев мог только настоящий повелитель духов. Реальное существование такого могущества невозможно было даже предположить.
— Однако! — прошептал Сократ.
— Великий шаман! — согласился Диоген.
* * *
Больница имени Всех Святых дежурила. Машины «скорой помощи» свозили в приемное отделение страдальцев. Оттуда бедолаги попадали в хирургию или в терапию. В зависимости от прихоти дежурной смены и расположения звезд. Терапевты нудно беседовали с поступившими и многословно записывали свои впечатления в пухлые истории болезни, прежде чем дать анальгин. Другие лекарства шли только за деньги. Хирурги поспешно черкали невразумительные иероглифы на полстранички и тащили жертву под нож. Исцеление в их руках свершалось мучительно и бесплатно.
Лихорадочный танец лечебного процесса трясся в неумолимом ритме пулеметной очереди. Может быть, из-за него больницу и называли истребительной. Чтобы лечиться здесь, требовался изрядный запас здоровья.
В операционной ушивали прободную язву. Человека с дырой в желудке штопали второй час. По животу гуляли беспризорные макароны, похожие на червей-альбиносов. Ассистент хирурга ловил их пинцетом и выбрасывал в тазик. Сестры вяло перекатывали под масками свежие сплетни. Анестезиолог дремал под свист наркозного аппарата.
Свершалось тривиальное и будничное чудо. Спасали человеческую жизнь. Без энтузиазма. По обязанности. Строго в рамках служебного долга. Словно ни у кого не было уверенности, что самому тощему мужчине средних лет, лежащему на столе, нужна эта пресловутая жизнь.
Во всяком случае, они не встречали большего выражения благодарности от пациента, чем бутылка отвратительного коньяка из соседнего супермаркета, располагавшегося в подвале. Состав — неочищенный спирт, вода из реки Невы, коричневый краситель и ванилиновый ароматизатор. Так сказать, достойная оценка собственной жизни. Адекватная благодарность за бесценный подарок от судьбы и хирургии.
Как и всякая бесплатная, но тяжелая работа, операция вызывала раздражение. Чуть прикрытое мифом о благородстве и гуманизме. Поэтому тихое.
124 
