18 
Джеки хотелось спрятаться от всего белого света, поэтому она быстро забралась в кабину пикапа и захлопнула дверцу. Ей было нестерпимо стыдно за свою маленькую речь непримиримой феминистки в ответ на рассказ Бена о его кроткой и послушной жене. Конечно, она не имела права так говорить, но в тот момент испытала чувство такой жгучей ревности, что «брякнула» первую пришедшую на ум глупость, лишь бы досадить ему. Да, она явно унаследовала от отца больше актерских генов, чем предполагала. Правда, ее маленький спич подошел бы скорее для драматического финала, чем для основы будущих отношений. Если он предпочитает застенчивых и кротких домохозяюшек, шансов у нее нет.
Если бы Бен Дэвис хоть чуточку походил на тех мужчин, которых она знала и которыми вертела, как хотела. Но нет! И может, именно поэтому ее тянуло к нему как магнитом? Бена не беспокоило, что его волосы не лежат волосок к волоску и давно уже требуют стрижки, что он целые дни проводит в вылинявших, почти белых джинсах и пропотевшей футболке.
И у него была идеальная жена по имени Эмма.
— Черт! — воскликнула Джеки.
— Жарко?
Джеки не видела, как подошел Бен, и уже была готова произнести еще парочку ругательств.
— На сиденье можно жарить яичницу, — ответила она.
— Я сейчас включу кондиционер, — спокойно произнес Бен.
Всю дорогу до дома Джеки думала о том, что лучше бы Бен ее не целовал. Ее целовали немало мужчин, с несколькими она занималась сексом, но ни один из них не заставил ее чувствовать себя настолько желанной, настолько женщиной, как это сделал Бен одним лишь поцелуем. Интересно, если поцелуй вызывает такой отклик ее тела, то каково заниматься с ним любовью?
Джеки с грустью подумала о том, что вряд ли у нее будет шанс узнать это после ее сегодняшнего выступления. Бен выглядел еще более отстраненным, недосягаемым, неприступным.
— Малибу находится недалеко от Голливуда? — спросил он, решив завязать разговор, потому что молчание в раскаленном салоне автомобиля становилось невыносимым. Еще пятнадцать минут, твердил он себе, и эта женщина покинет его машину и его жизнь навсегда. Он больше не будет приходить к Джеральду в дом, а станет решать все дела в его офисе, где риск встретить Джеки де Марсель будет минимальным.
— Да, недалеко. Мой дом стоит на самом берегу. Может, он и не самый роскошный по калифорнийским меркам, но подъездная дорожка к нему заасфальтирована.
— А какая там у вас погода?
Джеки бросила на Бена внимательный взгляд.
— Неужели тебе действительно интересно? Или эта банальная тема наиболее безопасна?
— Твои предложения?
— Расскажи лучше, что ты повидал, когда плавал по Средиземному морю. Будучи замужем, я жила в Марселе и часто бывала в Ницце и Каннах. В Париже — реже, только на показах мод. Ну, и покупки сделать…
О господи! Мы пришельцы с разных планет, снова подумал Бен.
— Ябыл в Марселе и на Ривьере, в Испании и Италии, но в основном мы стояли в Гибралтаре. Яочень хотел посмотреть мир, поэтому в каждое увольнение пытался увидеть как можно больше, в отличие от моих сослуживцев. И мне удалось увидеть достаточно много.
— И что же тебе понравилось больше всего?
— Гибралтар. Но это, наверное, потому, что там говорят по-английски. Полагаю, ты говоришь по-французски?
— Да. И по-испански. Для жителей Южной Калифорнии испанский — второй язык. А на французском настоял отец, и я ему за это очень благодарна. Иначе мы не познакомились бы с Жаном…
— И не поженились.
— Наверное.
— Ты жалеешь? — спросил Бен, поворачивая на подъездную дорожку к дому Джулианы.
Джеки на секунду задумалась. Она не любила выворачивать душу, но в этой ситуации решила быть честной.
— Я жалею о разводе. Такое чувство, что твоя жизнь потерпела крушение. Но ведь «для танго нужны двое». И как бы один ни старался сберечь любовь, сохранить брак, если второй уходит, то это конец. — Джеки повернулась к Бену и увидела в его глазах понимание и грусть. — Ты понимаешь меня, потому что твоя жена тоже ушла. Да, она умерла, но результат один — она тебя оставила.
Лицо Бена окаменело, глаза предостерегающе сузились.
— Это совсем другое.
— Не совсем. Просто другой способ прекращения отношений.
— Может, наши отношения с Эммой, как ты это называешь, закончились, но других мне не надо.
18 
