65 
— Оставайся у нас, — просто предложила она. — Я постелю тебе на веранде. А хочешь, можем вообще не ложиться.
— Спасибо… спасибо, Лиза. Но что про тебя в станице подумают? Ведь ты же учительница.
— Пусть что хотят думают. Это мама молвы боится. У нее даже присказка есть: «От людей неудобно». Она всю жизнь ею руководствуется.
— Так уж и всю жизнь! А ты откуда на свет взялась?
Она задумалась на секунду.
— Знаешь, я и по сей день удивляюсь, как моя мама влюбиться смогла. Слишком уж… без огня в крови, что ли. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. В кого же тогда ты?
— В бабушку. Бабушка много чего в жизни испытала, перечувствовала. Она если любила кого, то до самозабвения. А еще она не делила людей раз и навсегда на плохих и хороших. Ведь если таким образом людей делить, жить неинтересно станет. Как ты думаешь?
— Может, ты и права. Но мне всегда казалось, что и Лариса Фоминична старается в плохом человеке что-нибудь хорошее отыскать.
— Все дело в том, что маме всегда стоило больших усилий в никудышнем, с ее точки зрения, человеке увидеть хорошие качества. И прощает она тяжело, одним разумом. А бабушка без натуги это делала. С радостью. И зла никогда в душе не носила.
— Это замечательный дар, Лиза. Редкостный дар.
Свет погас мгновением раньше, чем над их головами раздались раскаты грома. В наступившей темноте, вздрагивающей частыми вспышками молний, Плетнев отыскал Лизину руку, крепко, до хруста, сжал в своей. Сегодня он потерял брата. Хотя нет, не сегодня, — он потерял Михаила давно, много лет назад, но лишь сейчас ощутил эту потерю. И тут в его жизнь вдруг вошла Лиза… Лиза, Лиза, что будет с тобой, со мной, с нами обоими завтра? через неделю? через год?..
— Мне сейчас так хорошо… Я ничего с собой поделать не могу. Пусть завтра меня предадут, убьют, плюнут мне в лицо, но сегодня я буду с тобой. Слышишь — с тобой… — громко шептала Лиза.
* * *
Плетнев проснулся от какого-то шороха. Прислушался. По дому вроде кто-то ходил. Лиза лежала рядом, но не касалась его. В окно светила большая круглая луна.
Дождь уже перестал, лишь с куста сирени под окном тяжело падали на землю крупные капли.
Плетнев приподнял от подушки голову. Шаги были легкие и осторожные.
Он наклонился над Лизой, поцеловал ее в щеку, потом в ямочку на подбородке. Она даже не шевельнулась. «Спит, — решил он. — Пускай спит».
Как вдруг увидел, что Лиза смотрит на него широко раскрытыми, таинственно поблескивающими в свете луны глазами.
— Лиза, любимая…
Она быстро прижала ладонь к его губам.
Шаги доносились с другой половины дома, где были комнаты Ларисы Фоминичны и Марьяны.
— Она вернулась, — прошептал Плетнев. — Мне, думаю, следует незаметно уйти.
— Нет, останься, — едва слышно попросила Лиза.
Что-то громко стукнуло, шаги замолкли, потом послышались снова. Скрипнула входная дверь. Радостно взвизгнул Волчок.
И снова их обступила тишина.
— Она ушла, — выдохнула Лиза.
— Она может вернуться.
— Не вернется.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
На берегу зафыркала моторка, ее назойливый рокот долго сверлил наполненный лунным светом воздух, жалобно всхлипывая на высоких оборотах.
«Отважная женщина, эта Марьяна, — подумал Плетнев, представив одинокую моторку, бороздящую гладь реки. — Не каждый мужчина способен на такое. Вот в ней есть тот огонь, о котором говорила Лиза. Интересно, зачем она приезжала? И почему не осталась?..»
— Мне жаль ее, — сказала Лиза. — Ничего в жизни не проходит бесследно.
— Ты про что?
— Про все на свете. Трава и та зря не растет.
— Зря можно целую жизнь прожить.
— Не думаю, что Михаил ее зря прожил, — угадала направление его мыслей Лиза. — Нет, тот, кто не приемлет зла, не бесследен на земле. Михаил в каждом умел видеть только доброе.
— Возле тебя так ясно на душе. Мне кажется, я другим человеком становлюсь.
— Можешь оставаться таким, каким был. Все равно я буду тебя любить…
* * *
Утром Плетнев позвонил Ермакову, и тот сообщил о результатах вскрытия.
— «Сухое утопление, вызванное остановкой дыхания на почве сердечной недостаточности», — монотонно читал Ермаков. — Сухое утопление — это медицинский термин, означающий, что в легких пострадавшего воды не обнаружено, — пояснил он. — Следовательно, смерть наступила мгновенно, как только пострадавший упал в воду. Может, даже раньше. «В крови, — продолжал читать Ермаков, — обнаружено большое количество алкоголя, что свидетельствует…» Ну, и так далее. Ага, вот: «Никаких следов насилия на теле не обнаружено, за исключением неглубокой царапины длиной в четыре с половиной сантиметра на правой голени чуть ниже колена». Кстати, пострадавший был босиком, но это еще ничего не значит. Сапоги, если он был в сапогах, могли остаться на дне. Мужайтесь, Сергей Михайлыч. А насчет всяких формальностей мы тут вам подсобим. Вы, кажется, хотите, чтобы брата похоронили на Дорофеевском кладбище. Мне сказала об этом ваша односельчанка, фельдшерица Фролова. Кстати, она нас очень выручила — сама вызвалась сопровождать… тело в город, на вскрытии присутствовала. Ну, жму вашу руку, дорогой Сергей Михалыч. Мы все тут глубоко и искренне вам сочувствуем…
65 
