36 
— Вы сами все испортили! — пошел в атаку Костя. — Мы так не договаривались!
— И что же мы испортили, интересно знать? — поинтересовался смотритель.
— Мой брат при смерти! Мы договаривались, что вы его похитите — и подержите у себя. А вы потребовали выкуп, стали угрожать, что убьете его!
— Мы это с тобой однажды обсуждали: издержки профессии, — равнодушно пожал плечами смотритель. — Бывает, что уж тут говорить.
Костя сделал рывок к нему, явно желая ударить, но Жора схватил его за руку.
— Стоять! Не рыпайся, хуже будет! — предупредил он Костю.
— Вы его чуть не убили! — гневно закричал Костя. — Вы чуть не убили моего брата! Вы думаете, это вам так просто сойдет с рук? Я вас сдам!
— Все сказал? — спокойно переспросил смотритель. — А теперь заткнись и слушай. Твой брат все еще без сознания?
— Да.
— Тогда молись, чтобы он не заговорил! Понял меня?
— Да.
— И еще: ты заказывал похищение и обещал его оплатить. Выкупа мы не получили, где деньги? Не слышу ответа. Нам надо рвать когти, потому что, не дай Бог, твой брат завтра откроет рот и скажет, кто его похитил. Но как только это произойдет, мы в ответ тут же сдадим заказчика, то есть тебя. Так что в твоих интересах, чтобы мы свалили как можно быстрее. Понимаешь?
— Да.
Смотритель показал Косте его расписку, в которой он просил похитить Лешу.
— Видишь эту расписку? Десять тысяч — и она твоя.
— У меня нет таких денег, — у Кости даже во рту пересохло.
— У тебя есть аптека, — напомнил смотритель. — Срочно ее продавай. Как — нас не касается. У тебя два дня.
* * *
Продать аптеку было непросто. Костя попросил Леву подыскать покупателя.
— Мне срочно нужны деньги, — молил Костя Леву. — Помоги мне ее продать!
— Я бы рад тебе помочь, но… мне она не нужна, сам понимаешь…
— Я серьезно, надо найти покупателя! Помоги!
— Это будет очень сложно, тем более аптека у тебя прогорела, — стал рассуждать Лева.
— Я понимаю, но я продаю ее по дешевке!
— И сколько тебе нужно денег?
— Десять тысяч долларов. Если ты мне не поможешь, мне конец!
— Вообще-то есть у меня одна идея, — обнадежил Костю Лева, — но нужно посмотреть, в каком состоянии твоя аптека.
— У тебя есть покупатель на примете? — обрадовался Костя. — Лева, я знал! Я в тебя верил!
— Пока рано об этом говорить. Но мне нужно взглянуть на твою аптеку, чтобы иметь в виду, о чем речь.
— Да, да, конечно, понимаю.
— Чтобы иметь понятие, как вести переговоры.
— В чем проблема, ты можешь посмотреть на нее! Поехали прямо сейчас, я тебе все покажу.
— Поехали!
И они отправились смотреть аптеку»
Маша, как и договаривались, приехала к Кириллу Леонидовичу домой.
— Проходите, мы вас так ждали! — кинулась к ней Руслана.
Маша, увидев, что Руслана чем-то взволнована, спросила:
— У вас такой вид… Что-то случилось?
— Да. Случилось. Ему сегодня ночью стало хуже. Он не спал всю ночь.
— Но он же хорошо себя чувствовал! Как же это могло произойти? — удивилась Маша.
— Не знаю, — сказала Руслана, — но он не сомкнул глаз. Все метался из угла в угол. Мне кажется, у него опять сильные боли. Маша, я так волнуюсь. После ваших первых сеансов муж спал как младенец. Спокойно, без боли. А сегодня всю ночь метался, ворочался.
В это время к ним вышел Кирилл Леонидович и, услышав последние слова жены, возразил ей:
— Руслана, ты преувеличиваешь. Обычная бессонница.
— Кирилл Леонидович, вам стало хуже? — спросила его Маша.
— Хуже, — ответила за мужа Руслана.
— У вас что-то опять болит? — спросила Маша Кирилла Леонидовича, не обращая внимания на слова Русланы.
— Нет. Просто… не могу сомкнуть глаз. Мысли лезут в голову, воспоминания. Понимаю, что мешаю жене спать, но хожу, хожу до утра как заведенный.
— Маша, он скрывает! — паниковала Руслана. — Посмотрите, пожалуйста, что с ним?
— Хорошо. Сейчас. Кирилл Леонидович, расслабьтесь, дайте мне руку. Расскажите, что вы чувствуете?
— Понимаете, я весь, как заведенная пружина. Словно у меня внутри что-то долго сжималось, а теперь распрямляется, — объяснил Кирилл.
— Что у него болит, Маша? — спросила Руслана. — Это серьезно? Неужели все опять сначала?
— Я не понимаю, — удивленно сказала Маша. — Я не чувствую вашей боли. Я ничего не понимаю… Я не чувствую, что у вас болит.
— А ты можешь почувствовать не физическую боль, а душевную? — вдруг спросил Кирилл.
36 
