32 
— Что-то аппетита нет, мамуля…
— А что говорят врачи? — спросил Буравин.
— Они не дают никаких гарантий. Но ты же помнишь, в прошлый раз они тоже ничего не обещали, а Лешка поправился. Хотя… Папа, это все равно очень страшно! Мы все сидим и ждем каких-то новостей и очень боимся, что однажды придем в больницу, а нам скажут, что Леша…
— Не надо думать о плохом, — остановил дочь Буравин.
— Я знаю, знаю. И постоянно гоню от себя эти мысли… Но все очень плохо…
— Надейся на лучшее, — сказала Таисия. — Я тебе уже говорила, что ты должна верить в лучшее! Откуда ты знаешь, может, именно твоя вера сыграет решающую роль. Так бывает. Леша может чувствовать твою любовь. И это придаст ему силы.
Катя удивленно посмотрела на мать, потому что она никогда такого не говорила.
— Да, конечно, — кивнула Катя маме.
— Будь сильной, дочка, — посоветовал Буравин. Катя встала из-за стола:
— Спасибо, было очень вкусно.
— Не за что, дорогая, — улыбнулась Таисия.
— Пойду переоденусь, соберу некоторые вещи…
— Ты в больницу?
— Да. Полина Константиновна там дежурит, и я тоже должна быть рядом. Мам, налей, пожалуйста, кофе в термос. Для Полины. Как я рада, что вы у меня снова вместе! Мы опять семья…
Когда Катя вышла, Таисия поблагодарила Буравина:
— Молодец, что не сказал Кате правду. Спасибо.
— Тася, объясни мне, зачем это вранье?!
— Кате сейчас и так тяжело, не нужно ее лишний раз травмировать! — объяснила Таисия.
— Не думаю, что известие о том, что мы разошлись, будет для нее неожиданностью.
— Да как ты не понимаешь! Пусть думает, что у нас все хорошо, в трудные минуты семья всегда должна быть поддержкой!
— Вот именно — семья, — уточнил Буравин. — А у нас ее нет.
Для тебя — нет, а для Кати — есть! — шепотом сказала Таисия. — Пусть она думает, что у нее есть тыл, ты же видел, как она обрадовалась, когда увидела, что мы вместе! Она так тебя ждала, так хотела, чтобы ты вернулся…
— Нельзя ее обманывать. Все равно долго этот обман не продержится.
— Все зависит от тебя.
— Вот именно! А я не смогу постоянно делать вид, что у нас с тобой все хорошо!
— Значит, ты хочешь сказать Кате правду? — заволновалась Таисия.
— Да, я все ей расскажу.
— Да кому сейчас нужна твоя правда? Кому она принесет пользу, счастье? Мало у твоей дочери сейчас проблем и страданий, ты хочешь ее еще и этим «добить»?
— Хорошо, — неохотно согласился Буравин. — Я не буду сейчас ничего говорить.
— И на том спасибо. Только не нужно сидеть с таким видом, будто делаешь мне одолжение! Это прежде всего ради Кати.
— Я готова, — вошла в кухню Катя. — Вроде все необходимое собрала. Халат, тапочки… Ты сделала кофе?
— Вот, держи. — Таисия протянула ей термос.
— Спасибо. Все, я пошла. Полина там одна, ей нужна поддержка.
— Подожди. Я пойду с тобой, — предложил Буравин.
— Конечно, идите, — через силу улыбнулась Таисия. Завтрак закончился. Нельзя сказать, что он задался.
Таисия ждала большего.
* * *
Маша никак не могла уснуть, несмотря на усталость. Она ворочалась, прислушиваясь к отдаленным голосам Зинаиды и Сан Саныча. Вдруг ей показалось, что она слышит далекий Алешин голос: «Марметиль…» Маша тут же откинула одеяло и села на кровати. Прислушалась. Но голос не повторился.
— Показалось… — прошептала Маша.
— Вот несчастье-то, какая-то черная полоса в жизни парня настала: в аварию попал, еле-еле от инвалидности ушел, а тут его похитили, да еще и со стены сбросили! — причитала Зинаида.
— Еще, говорят, неизвестно, останется он жив или нет, — сообщил Сан Саныч.
— А как Маша про это узнает, что с ней будет, представляешь?
— Да уж… А что поделать?
— Знаешь что, давай Маше об этом ничего не говорить! — решила Зинаида. — Ни к чему её лишний раз расстраивать.
— Да как же? Она же Лешке помогает всегда, вдруг и сейчас поможет?
— Может, и поможет, только ты ж ее сам сегодня видел — смотреть больно, истаяла вся от своей работы. А тут еще Леша этот. Нет, я против него ничего не имею, но Машеньку мне жалко.
— А мне не жалко? — вздохнул Сан Саныч. — Так она все равно узнает — шила в мешке не утаишь!
— Ну и узнает — хоть не сейчас. Пусть в себя немножко придет, отдохнет. Обещай, что ничего ей не скажешь! — попросила Зинаида Сан Саныча.
— Ну хорошо, не скажу…
Однако когда они говорили эти слова, Маша тихонько вошла в кухню.
32 
