117 
Вот как Н. Корепанов описывает подготовку к обороне 1735 года: «Татищев ушёл тогда в башкирский поход, строил военный лагерь на озере Кызылташ, склонял к российской короне башкир Сибирской дороги. А в Екатеринбурге советник Хрущёв приказал повырубить окрестные чащи ради обзора, вырыть ров внизу за крепостью от правого берега Исети до невысокой горки, перерезав и Уктусскую дорогу, переписать казённое оружие, казённых: лошадей и годных к бою мужиков. Годные расписаны были по девяти командам по участкам обороны и в сотню для преследования отступающего противника. Ружья не хватало, обывателям раздали наструганные из сосновых жердин копья, велели наделать луки. Учили „солдатской экзерциции"». Мамин-Сибиряк замечал: «Значение Екатеринбурга как крепости дало себя почувствовать во время башкирских бунтов, когда башкиры доходили до Арамили, а особенно во время пугачёвщины».
Крепости были построены так, чтобы, как писал Татищев, «во время неприятельского нападения на означенной дистанции могут люди от двух крепостей часа в два или в три соединиться». В 1736 году было учреждено Исетское казачье войско с центром в Челябинской крепости. Казаки и крепости выстояли и в набегах во время башкирского восстания 1737–1739 годов.
О непримиримости башкир рассказывает история Тойгильды Жулякова. Взятый в плен во время бунта начала 1737 года, он крестился и был отпущен. Но, вернувшись домой, он снова обратился в ислам. Татищев послал предписание екатеринбургскому майору Угрюмову: «Татарина Тойгильду за то, что, крестясь, принял паки махометанский закон, на страх другим, при собрании всех крещёных татар, сжечь; а жён и детей его, собрав, выслать в русские города, для раздачи…» 20 апреля 1738 года Тойгильда был сожжён живьём на площади в Екатеринбурге.
Дело Татищева продолжил новый командир Оренбургской экспедиции И. И. Неплюев, назначенный на эту должность в 1742 году. Он выстроил новые линии укреплений вдоль рек Яика (Урала), Сакмары и Самары. Эти линии насчитывали 38 крепостей и 39 редутов. В 1748 году Исетское казачье войско было поглощено Оренбургским. А башкирские набеги продолжались до 1755 года.
В 1754–1756 годах в Башкирии бушевало восстание, целью которого было установление национальной независимости (ни много ни мало!). Башкиры искали поддержи у казахов Среднего Жуза (Центрального и Северо-Восточного Казахстана). Самым известным лидером этого восстания был «мещеряк» Батырша Алеев. И. И. Неплюев сумел одолеть восставших только после того, как расколол руководящую верхушку (как обычно, посулами) и привлёк на свою сторону казанских татар, пообещав им разрешить возводить мечети. «Восстание под предводительством Батырши можно считать последним самостоятельно организованным бунтом башкир», — говорит обзор «Россия».
В 1755 году совершил подвиг барабанщик Красноуфимской крепости Фома Антонов. Он с товарищами был в карауле, когда на его команду напали башкиры. Всех солдат, кроме Фомы Антонова, зарубили. Фоме башкирский мурза велел идти впереди его отряда и барабанить. В крепости решат, что это приближается нечто вроде посольства, и не станут закрывать ворота. Башкиры ворвутся в крепость и всех перебьют. Фоме выбора не оставалось: пришлось шагать и барабанить. Но башкиры не знали барабанных ритмов. Подходя к крепости, Фома выбивал не торжественную дробь, а «тревогу». Солдаты в крепости догадались о коварном замысле башкир и закрыли ворота. Красноуфимск был спасён; Фома Антонов — убит. В честь Фомы Антонова в городе Красноуфимске ныне названа улица.
Восстание Емельяна Пугачёва для башкир тоже было попыткой сбросить ярмо ненавистной царской (русской) власти. Не случайно в рядах пугачёвцев было так много башкирских отрядов — к примеру, отряды Батыркая Иткинова, Обдея Абдулова и Салавата Юлаева.
Д. Н. Мамин-Сибиряк в повести «Охонины брови» так писал о башкирских восстаниях: «Всех помнит эта народная песня, как помнит своих любимых детей только родная мать: и старика Сеита, бунтовавшего в 1662 году, и Кучумовичей с Алдар-баем, бунтовавших в 1707 году, и Пепеню с Майдаром и Тулкучарой, бунтовавших в 1736 году. Много их было, и все они полегли за родную Башкирию, как ложится под косой зелёная степная трава».
ГОРНЫЙ ЗАВОД
Термин «горные заводы» первым употребил Татищев. Горными заводами в России традиционно называли металлургические предприятия «дореформенного» (то есть феодального) типа. От заводов в современном понимании этого термина те предприятия были далеки. Скорее, их можно назвать металлургическими мануфактурами, где было разделение труда, но использовался ручной подневольный труд. Однако так уж сложилось исторически: говорят «горные заводы».
117 
