112 
Людей, как обычно в России, обманули и обсчитали, а «горнозаводская цивилизация» измельчала смыслом. Власть горной администрации над населением была упразднена. Теперь заводчик не имел права решать, скажем, можно ли жениться Ивану на Марье или нельзя. Военно-судебные учреждения горного ведомства и горная полиция были упразднены. Ликвидировался и статус «горного города». Всё теперь решали общие для всех законы государства.
Об отмене крепостного права очень красочно говорит обзор «Россия» (1914): «Освободительная реформа 1861 г., кажется, нигде не сказалась таким крутым переворотом жизни, как на Урале, и нигде „православный народ" с таким благоговением и чувством „не осенил себя крестным знамением", с какими сотворили его при известии о воле сотни тысяч уральских горнорабочих, стоявших на обязательной „огненной работе при заводах" и в подземных рудниках и шахтах. Крепостное право было особенно тяжело на Урале, и прошлое края полно рассказов про лютые времена дореформенных заводчиков, „рассекавших плетьми в проводку" своих рабочих, стрелявших по ним из пистолетов и т. д. В Невьянском заводе при разломке владельческого дома находили человеческие остовы, прикованные цепями к стенам. Царь-Освободитель положил державной волей своей конец этому ужасному времени, и память о нём сохранится здесь во веки веков. Достаточно сказать, что в крае в память имп. Александра II воздвигнуто восемнадцать монументов, причём многие из них созданы исключительно на средства рабочих и мастеровых».
При изменившихся условиях горные заводы вдруг оказались никому особенно и не нужны. Никто не знал, что с ними теперь делать. В 1866 году Александр II утвердил план продажи убыточных казённых заводов. Но при всём при этом казна вынуждена была сама получать обратно от частников такие же убыточные посессионные заводы. Так, в 70-е годы в бассейне Чусовой в казну перешли заводы Суксунского и Ревдинского горных округов.
О гибели «горнозаводской цивилизации» в своей книге «Уральское горное хозяйство и вопрос о продаже казённых горных заводов» писал академик Владимир Безобразов, экспедиция которого побывала на Урале в 1867 году: «…горное ведомство… как особый от прочих отраслей государственного управления административный мир, который был для типической его характеристики назван горным государством, более не существует».
Кроме того, освобождение крестьян для промышленно-феодальной «горнозаводской цивилизации» означало разрыв альянса с властью. А ведь именно этот альянс позволял горным заводам жить так, как они хотели, и иметь собственные законы и судопроизводство. Для освобождённых от крепости людей законы горных заводов стали недействительны. Эти люди требовали относиться к ним по общероссийским законам, без всякой скидки на уральскую специфику жизни.
Мрачная тень кризиса нависла над заводскими трубами. Выход был только в радикальных мерах: в реконструкции производства (в переводе на паровые машины, на конвертеры Бессемера) и в изменении социальных отношений (в акционировании заводов). Акционирование было даже более выгодно: не надо вкладываться, чтобы перестраивать заводы. К тому же появилось много свободных людей с хоть какими-нибудь капиталами, а объёмы производства уменьшились настолько, что многие заводы по стоимости содержания стали «посильны» жителям заводских посёлков. Но главная трудность (как всегда в России) была в другом — в нежелании перестраиваться, в косности мышления хозяев. И многие заводы так и остались с прадедовскими домнами и прадедовскими порядками — в вековом покое, но едва-едва на плаву. С мрачным сарказмом Менделеев об этом сказал: «Старое здесь не старится».
Но не все хозяева держались «прадедовских порядков», отвергая всё новое. В 1864 году первым и на Урале, и в России акционировался строгановский завод Кын. Он стал в России первой фирмой — Кооперативным обществом потребителей. Граф Строганов тоже внёс свой пай в уставный капитал: 5 тысяч рублей. И завод, который закрылся бы в 1870 году, проработал ещё 41 год — до 1911-го. Но пример Кына не вдохновил других заводчиков.
А первая НТР (научно-техническая революция; в данном случае — революция паровых машин) всё равно катилась по миру и докатилась до Урала, до Чусовой. НТР была третьим «ножом в спину» уральскому барону. Впрочем, не всё уж так драматично.
112 
