117 
– И ты хоть немного отоспишься, – сказала она. – Нельзя столько работать, даже если ты – китаец.
Так и пошло: от полуночи до рассвета караваном из связанных вместе лодок управляла Цзинь, а с утра и до заката – Бао.
Бао вынырнул из холодной воды, секунду прислушивался, понял, что этот странный звук над рекой – треск прорубаемых топором днищ его лодок, набрал воздуха и снова ушел под воду.
А вчера они впервые поссорились, едва Бао подсчитал ночную выручку.
– Почему так мало?
– Нельзя столько с людей брать, Бао, – покачала Цзинь головой. – Ты же не таможенник, чтобы голыми их на тот берег отправлять!
Бао вынырнул и, отплевываясь, поплыл к берегу. «Надо уходить… – внезапно понял он, – Зиновий мне теперь жизни не даст…»
* * *
Едва «отряд» Семенова – он сам, Курбан и четыре казака – осмотрелся на правом берегу, стало предельно ясно, что это – ненужная, изначально бессмысленная авантюра.
– Нельзя нам к дороге выходить, Иван Алексеевич, – проронил один из казаков, – нам вообще отсюда трогаться нельзя.
Семенов проводил взглядом мчащийся на подмогу айгуньцам конный китайский отряд и снова спрятался в ивняке.
– Твоя правда: их тут как блох.
– Мне можно, – внезапно подал голос Курбан. – Я местный и на китайском знаю.
Казаки переглянулись, а Семенов заинтересованно хмыкнул и вытащил карту.
– Смотри. К этому перекрестку выйти сумеешь?
Курбан присмотрелся.
– Сумею.
– Тогда вперед, – решительно распорядился поручик и кинулся доставать бумагу. – И слушай задачу: мне нужно знать, идут ли обозы из Айгуня. Какие обозы, есть ли при них охрана, куда отправились.
– Бумаги не надо, – отодвинул от себя Курбан протянутый поручиком белый листок. – Я все узелками запишу. Никто не разгадает.
Поручик восхищенно хмыкнул. Он и мечтать не мог, что все так здорово получится.
* * *
Первым делом, выбравшись на берег, Бао подкрался к месту, в котором оставил лодки, но на полпути замер и принюхался: в воздухе отчетливо витал запах хорошего английского опия. Он огляделся по сторонам, прокрался еще несколько шагов и чуть не застонал: судя по спрятанным в овраге лошадям,
часть казачьего разъезда осталась в засаде – караулить его.
«Надо в город бежать! – понял он. – Иначе убьют!»
* * *
Когда Курбан добрался до своей землянки и приоткрыл крышку, оттуда пошел такой дух, что он едва не потерял сознания. По недомыслию оставленные им травы и кожаные принадлежности отсырели и заплесневели. Он сдвинул крышку до конца и лишь спустя долгих два или даже три часа рискнул спуститься вниз. Нашел жирник, попробовал разжечь фитиль и понял, что жир окончательно разложился.
И тогда он просто прошел в центр землянки, на ощупь отыскал подвешенный к потолочной балке кожаный мешок с останками царственной Курб-Эджен, вжался в него лицом и неожиданно заплакал. Без малого три года он ходил и ездил по всей Маньчжурии, а родина так и осталась здесь – у праха его доброй и мудрой бабушки.
– Я обязательно выполню твою волю, бабушка! – всхлипывая, поклялся он. – Я найду свою судьбу!
И едва он произнес последнее слово, как в голове помутилось и Курбан тяжело осел на землю.
– У тебя нет своей судьбы… – пророкотал над ним голос Тигра. – У тебя есть только то, что мы тебе назначим…
Курбан поднял испуганный взгляд вверх, и дыхание мигом перехватило.
– Великая Мать… – пробормотал он. – Не может быть!
Они стояли перед ним все четверо: Бык с Зеркалом Правды в могучих руках, Звездная Обезьяна с Весами, Пречестный Вепрь со Счетами и Тигр с Книгой Судеб.
* * *
Цзинь поняла все с полуслова, и пока Бао закапывал нажитое добро, быстро одела хныкающего спросонья «маленького императора» Вана, с женской предусмотрительностью собрала узелок с лепешками и рисом, еще один – с теплыми вещами и как могла быстро засеменила вслед за мужем.
– А что дальше, Бао? Как думаешь? Зиновий тебя все равно ведь найдет.
– Я не знаю, что будет дальше, Цзинь, – честно признал Бао. – Нам сейчас главное до полицейского участка добраться. Денег я взял побольше и Ефимову заплачу щедро.
– А он поможет? Зиновий здесь – большой начальник.
– Я не знаю, Цзинь, – прямо сказал Бао. – Но Ефимов еще больший начальник, чем Зиновий. Да и в городе Ефимов самый честный: если деньги взял, обязательно сделает.
Хоронясь в кустах при первом же подозрительном звуке и не сходя с узкой тропы, они стремительно выбрались к Благовещенску и почти сразу же увидели пришедших из пригорода тещу и тестя лавочника Юй Сена со всеми их детьми и внуками.
117 
