Особенно,... 
55 
— Прошлой ночью, когда дети все говорили и говорили об этом Чансе Макколе, я не сумел вас вычислить, — сказал Роберт. — А сейчас все встало на свои места.
— Где же была Стефи? — спросила Даллас тихо и в высшей степени озабоченно.
— В бассейне.
— Стефи, дорогая, почему ты не отвечала, когда мы тебя звали?
— Я испугалась, когда ты говорила Чансу те гадкие вещи.
От порицания девочки Даллас побелела еще больше и повернулась к близнецам:
— Ренни… Дженни.., принесите полотенца. Не желая пропустить ничего из того, что происходило в кухне, двойняшки как молнии кинулись в ванную — и назад, с охапкой пушистых полотенец.
Даллас взялась за полотенце одновременно с Кристофером. Их глаза встретились. Ее пальцы сжали ближний к ней конец полотенца и тотчас расслабились, давая ему вытянуть из ее рук мягкий хлопок. Даллас обессиленно опустилась в кресло. Роберт принялся варить кофе. Все старались держаться спокойно, однако Кристофер чувствовал всеобщее напряжение.
Он склонился над Стефи, заворачивая ее в полотенце, потом взял второе и вытер девочке волосы. Затем он сел, а Стефи заползла ему на колени и обвила его руками.
Даллас стала белой как мел, глядя на маленькую девочку, с любовью приникшую к своему отцу. Когда кофе был сварен, Роберт налил своей сестре черную дымящуюся жидкость.
— Ты похожа на привидение. Надеюсь, кофе поможет тебе.
Она с благодарностью сделала глоток, пытаясь не смотреть на Стефи и Кристофера.
Роберт первым пришел в себя.
— Думаю, все обернулось к лучшему, — сказал он своим судейским голосом.
— Роберт, пожалуйста. — Даллас со стуком поставила чашку.
— Я стараюсь только лишь помочь.
— Я хотела бы, чтобы ты не вмешивался.
— Это не должно быть перетягиванием каната, — упорствовал Роберт.
— Тогда чем же? — спросила она сквозь зубы.
— Почему ты не смотришь в лицо фактам, Даллас? Ведь он — ее отец.
— Мы это уже проходили, — парировала она с непроницаемым лицом.
— Ты их приемная мать. Я рассказывал тебе, что прошлой ночью дети без умолку говорили о нем. За те несколько недель, что он здесь, они необычайно привязались к нему. Нравится тебе это или нет, но он заслужил себе место в нашей семье. Кроме того, нужна вторая пара рук и ног, дабы вырастить четверых детей.
Она вскочила с места:
— Хватит, надоело! Ты всегда все сводишь к деньгам. Я не могу вынести, что ты становишься на его сторону. Ты, мой брат…
— Разве тебе не приходит в голову, что вы оба можете быть на одной стороне?
— Нет!
— Тем не менее такое возможно. Думаю, если вы постараетесь, то сможете добиться компромисса, справедливого для обеих сторон. Тебе необходима его помощь. Да и дети в нем нуждаются.
Даллас сверкнула глазами на Кристофера:
— Вы, должно быть, очень счастливы. Кристофер мягко опустил Стефи с колен и поднялся:
— Нет…
— Вы знали точно, что делать. Думаете, вы выиграли? Тигр всегда выигрывает. Все они любят вас — Роберт, дети, все, кроме меня. Вы разорвали нашу семью на части своей ложью, своим обманом.
— Даллас, прекрати, — ошеломленно пытался остановить ее Роберт.
Кристофер, казалось, закрылся броней в ответ на ледяной тон и даже на бешенство, появившееся в ее глазах.
— Нет, пусть продолжает. Ей нужно выговориться. Я обманул ее, и в этом моя ошибка. Хоть и сделал я это потому, что беспокоился о.., каждом, находящемся в данный момент здесь.
— Лжец! Не слушайте его, — прошипела Даллас. — Он так же бессердечен и бесчеловечен, как.., мускулистый идиот, которого он играет.
— А мне нравится Тигр, тетя Даллас, — нерешительно запротестовал Патрик.
— И нам, — подтвердили близнецы, пододвигаясь к Кристоферу.
— Боже! Я не могу больше этого выносить. Мистер Стоун, попрощайтесь с детьми. Я хочу, чтобы вы уехали. Они забудут вас.
— Нет, не забудем, — опять возразил Патрик.
— Ты не имеешь права принимать за нас подобные решения, — заявила Ренни.
— Дети, не усугубляйте и без того тяжелую ситуацию, — спокойно урезонил их Кристофер.
Секунду Даллас колебалась и смотрела на них всех отчаянными, затравленными глазами. Затем взбежала наверх, споткнувшись о скейт Патрика.
Доска покатилась вниз по ступенькам, ударилась о стол и перевернулась. Глаза Патрика округлились от чувства вины за свою неаккуратность, чуть было не стоившую его тете сломанной ноги, однако никто не вымолвил ни слова. Единственным звуком, доносящимся из кухни, был замирающий звук вращающихся роликов скейта.
55 
