53 
Когда он заговорил, Даллас смотрела в сторону, на темную воду, не желая слушать, так как слишком боялась ему поверить. Слезы стояли в ее глазах, и каждое ласковое или печальное слово Кристофера находило отклик в ее сердце. Знал ли он, как страстно она хотела верить ему? И страдала — потому что не могла?
— За свою речь ты заслуживаешь награды Академии, — удалось произнести ей наконец сдавленным ледяным голосом.
— К черту, Даллас. Я говорю тебе правду. Что бы сделала ты на моем месте? У тебя мой ребенок!
Что-то случилось на причале, и он быстро взглянул туда:
— Что это?
Даллас посмотрела в сторону причала:
— Вероятно, что-то перевернуло ветром.
— Я потерял ход мысли. — Он пробежал руками по волосам.
— У меня твой ребенок, — настойчиво напомнила ему Даллас.
— Верно. — Пауза. — Я не мог просто отступиться и оставить ее здесь. Если бы ты знала, кто я, ты бы вышвырнула меня за дверь в первый же день. И я бы никогда не познакомился ни с кем из вас.
— По крайней мере я бы знала, с кем имею дело. С подлецом. — Она запнулась. — Я ненавижу тебя. Ты — подлейшее существо, которое я когда-либо встречала. Мне все равно — даже если ты отец Стефи. Я хочу, чтобы ты уехал.
Его лицо дернулось.
— Если бы только это было так просто…
— Ты улизнул от ее матери семь лет назад. Почему бы тебе не сделать этого сейчас?
— Ты даже не пытаешься понять ситуацию с Маргаритой. Я сходил по ней с ума, но наша связь сломала обе наши жизни. Я не знал о ребенке, когда оставил ее. Тем более не узнал о нем, когда вернулся к ней. Она слишком боялась потерять меня снова, чтобы сказать правду. Думала, что сможет забыть о ребенке и жить как прежде. Но ложь глодала ее и разрушила все надежды на нашу честную совместную жизнь. В ту же минуту, как я узнал о Стефи, я приехал сюда.
У Даллас больно стучало в висках.
— Мы жили просто прекрасно до твоего приезда.
— Допустим. А что ты скажешь о прогулочке Стефи по причалу в первую мою ночь здесь? Что скажешь о сумятице в ее головке и о том, как она всего боялась? Думаю, она привязалась ко мне.
— Потому что не знает тебя по-настоящему. Ты не тот, за кого себя выдаешь, — проговорила Даллас. — Я читала о тебе ужасные вещи.
— Хотелось бы мне, чтобы все это была не правда.
— Все эти женщины…
— Я раскаялся. Я сошел с ума после гибели Салли. Те женщины ничего не значили для меня.
— Сомневаюсь, что они относились к близости с тобой так же беспечно, как ты.
— С тобой все по-другому.
Она пристально смотрела на него, отчасти веря ему. Он казался таким искренним! Почему теперь ей так трудно убедить себя в том, что он — чудовище? Почему, несмотря на все свои чары, после всего сказанного им он выглядел обычным человеком, со всеми человеческими слабостями и горестями? Она вспомнила ребенка, которого отдала, и многолетнюю муку мыслей о нем. Как могла она винить его за желание найти собственную дочь?
Но когда он сделал к ней шаг, чтобы обнять, она отшатнулась, покачав головой:
— Не смей приближаться ко мне!
— Ладно, — согласился он. — Возьмем тебя измором, раз ты так хочешь.
— Я ничего не хочу от вас, мистер Стоун.
— Я не уеду отсюда без того, за чем приехал. На причале послышался короткий испуганный вскрик, а затем все смолкло.
— Что это? — спросил Кристофер.
— Похоже на Стефи.
Он выпрыгнул из яхты. За ящиком они обнаружили Белую Лошадку, выброшенную и забытую.
Роберт привез детей, несмотря на ее просьбу.
— Стефи? — тихо прошептал Кристофер.
— Должно быть, она слышала наш разговор.
— Если с ней что-нибудь случилось, я никогда не прощу себе! Ты же сказала, что дети — у твоего брата?
— Я думала, они там.
Кристофер опустился на колени и поднял Белую Лошадку:
— Белая Лошадка стояла у бассейна в день, когда погибла Салли. Это все, что от нее осталось.
Невыносимая боль в мрачном, испуганном голосе Кристофера поразила Даллас в самое сердце. Вся ее злость улетучилась. Не подумав, она коснулась его руки и сказала мягко:
— Со Стефи все в порядке. Она просто расстроилась. С ней иногда бывает такое. Мы найдем ее.
Его рука крепко сжала ее руку.
— Конечно, мы найдем ее.
— Здесь нет твоей вины, — сказала она. Для нее уже не имело значения то, что она ненавидела его за былые проступки. Он любил Стефи так же, как и она. Пусть он лгал ей и использовал ее из-за своей любви к дочке. Пусть он бывал грубым и ужасным. Наверное, она даже ненавидела его.
53 
