103 
Уйдя на пенсию, она открыла собственное дело, и с годами оно превратилось в опасного соперника таких фирм, как «Эйлин Форд» и «Касабланка Эйдженси». Сэмм была напориста и упорна, и это окупилось. Она правила твердой рукой, была строга, защищала своих девушек и заставляла всех служащих поступать так же.
«Я знаю, как легко допустить, что о тебя ноги станут вытирать, особенно в нашем бизнесе, – говорила она часто своим служащим. – И я этого не позволю по отношению к моим девушкам. Во всяком случае, пока они работают на меня».
Лорен подружилась с китаянкой, родившейся в Америке, но имени Пиа, которая уже несколько лет работала в фирме личным секретарем Сэмм. Если бы не помощь Пии в самые первые дни и недели, она бы не выдержала и ушла. Это совсем не было похоже на работу в юридической конторе, в мире моды царил хаос. Целыми днями раздавались звонки с просьбой позвать ту или другую девушку. Манекенщицы кричали, что они не поедут на Аляску, а предпочитают съемки на Багамах. Звонили поклонники и просто мужчины, желающие с ними познакомиться, жаловались клиенты. Дело Лорен состояло в том, чтобы каждая из манекенщиц приезжала в назначенное место и точно в назначенное время. От нее также ожидали, чтобы она поддерживала в них дух оптимизма. И вскоре Лорен навострилась.
Прошло несколько недель, и Пиа сказала:
– Ты справляешься, Сэмм очень довольна. Ты когда-нибудь развлекаешься?
Но в первые два месяца нью-йоркской жизни она о развлечениях и думать забыла. Она вообще едва успевала думать, что уж говорить о развлечениях. С самого начала ее службы Сэмм как-то спросила, не может ли она работать и в уик-энды. И она, как дурочка, сказала, что не имеет ничего против. Но как бы то ни было, ей не чем было занять время, а работа в уик-энды означала лишние деньги. Она переехала из гостиницы в однокомнатную квартирку в Гринвич-Виллидж. Это был не самый удачный выбор. И соседи тоже не самые лучшие. Наверху сердитая женщина практиковалась на фортепиано во все часы дня и ночи. Внизу молодой человек, который заявил, что он комедийный актер и конферансье, любил шумовые эффекты.
Но что хорошо в Нью-Йорке – здесь нет времени чувствовать одиночество, она всегда была слишком для этого занята.
– Итак, – сказала Нейчур, перегнувшись через ее стол, – вчера я встречалась с этим высоким типом – европейским побродяжкой. Были на дискотеке. Черт возьми, он оказался таким сильным, что даже я не могла с ним справиться, а это о чем-то говорит! – И Нейчур фыркнула от смеха. – Эти чертовы итальянцы, они уже всю тебя облапают, а ты еще и знать не знаешь, как их зовут. Хорошо, что я умею дать сдачи. «Бей в клубок и беги», – учила меня мамаша.
– Но ты пошла с ним? – спросила Лорен, подумав про себя, что если Нейчур саданет в пах обычного мужчину, то он тут же на месте скончается. В Нейчур больше шести футов, и она сложена божественно, не то что ее главная соперница – тощая Селина.
– С ним? Ты хочешь сказать, он со мной? – опять фыркнула Нейчур. – Он притащил меня в гостиницу, и у нас было что-то вроде вечеринки.
– Вечеринки?
– А ты как думаешь? Ну, немножко травки, множко рок-н-ролла, хотя он хотел больше слушать Хулио Иглезиаса. Но я положила конец этой тягомотине, честное слово.
Лорен кончила печатать и протянула ей листок бумаги,
– Вот инструкция по твоей съемке в Акапулько. Ты улетаешь в четверг. Я заказала такси и велела шоферу подъехать к твоей квартире. Обратно ты должна быть в следующий вторник, чтобы уже утром в среду позировать для обложки «Кос-мополитэн».
Нейчур схватила листок, едва взглянув на него.
– Акапулько, – сказала она и снова фыркнула. – Там чертовски жарко.
– А ты бывала там?
– Раз десять.
Лорен вздохнула – иногда она завидовала манекенщицам и тем экзотическим поездкам, которые они принимали как нечто должное.
– Как же это, наверное, чудесно, – сказала она задумчиво.
Нейчур скорчила гримасу:
– Если ты любишь солнце и черных, которые все время мельтешат вокруг. Лично я, будь на то моя воля, хотела бы сейчас очутиться в Лондоне и выпить чашку крепкого чая со своей мамашей.
– Ты давно не была дома?
– Да уж скоро год. Сэмм обещала, что я могу взять отпуск па несколько недель под Рождество.
– А тебе необходимо ее согласие? Опять Нейчур фыркнула:
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Сэмм меня из грязи вытащила. И я исполню все, что она ни скажет, потому что она умная старая тетка. Вот вспомнила, мне надо ее повидать. Она у себя?
103 
