100 
Выйдя на тротуар под знойное, бьющее в затылок солнце, он подозвал такси и дал шоферу адрес Синдры.
Пока они ехали, Ник впитывал взглядом окрестности. Широкие улицы, высокие пыльные пальмы, обилие бензоколонок, множество киосков с моментальными закусками и много автомобильных свалок. На улицах прохожих было мало, но автомобили сновали повсюду.
По мере приближения к городу он все больше удивлялся, как много здесь зелени. Каждый сад, казалось, изобиловал какими-то экзотическими растениями, каждая улица была окаймлена деревьями.
Он почувствовал невольное возбуждение. «В конце концов, это все наяву, и я в Лос-Анджелесе, клянусь Христом. Это Голливуд. Страна кино. Иисусе!» Если посчастливится, он, может, случайно встретить на улице Дастина Хоффмана или Аль Пачино, вот так, прогуливающихся запросто по этим самым улицам!
Такси притормозило перед многоквартирным домом, где жила Синдра, трехэтажным зданием из розового ноздреватого туфа. Он выскочил из машины и осмотрел ряд диктофонов у подъезда. Да, вот над одним значится ее имя, он нажал кнопку и стал ждать. Прошло пять минут, но никто не ответил, и он понял, что все-таки надо было сначала ей позвонить.
Хорошо сохранившаяся женщина в белом теннисном костюме и кроссовках подошла к двери, неся в обеих руках сумки с пакетами.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответила она, пытаясь вытащить ключи.
– Давайте я вам помогу.
Она ослепительно улыбнулась, показав ряд безукоризненных белых зубов.
– Почему же нет?
М-м-м… В Чикаго она ответила бы, чтобы он убирался прочь. Явно в Лос-Анджелесе люди доверчивее. Он подхватил ее сумки одной рукой, чемодан другой и последовал за ней, когда она открыла ворота.
Первое, что он увидел, был плавательный бассейн. Черт возьми! Синдра, наверное, плещется, как утка!
Вокруг бассейна было расположено несколько квартир.
– Вы, случайно, не знаете, где живет Синдра Анджело? – спросил он.
– Вы ее друг?
– Нот, и ее брат.
– Квартира три, вон на той стороне. Он отдал ей покупки:
– Благодарю.
Она опять улыбнулась:
– Добро пожаловать. Желаю приятной погоды и хорошенько повеселиться.
– Я так и хочу, но все равно спасибо.
Он дошел до квартиры Синдры и постучал просто так, для порядка, но когда снова никто не ответил, прислонил чемодан к двери и стал решать, что же делать. Так как это был первый день и Лос-Анджелесе, а у бассейна никого не было, он решил для начала искупаться. Раздевшись до трусов, он нырнул в воду и стал плескаться, как большая рыба. Черт возьми! Какая роскошь!
Все послеобеденное время он провел в шезлонге и, греясь, ждал, когда придет сестра. В шесть вечера стало ясно, что она явится поздно. Соседи приезжали домой с работы и расходились по квартирам. Кое-кто недоуменно посматривал на него.
Значит, надо что-то предпринять, прежде чем кто-нибудь в чем-нибудь его заподозрит. Умело несколько раз повернув в замке кредитную карточку, он открыл дверь. Никто не видел, как он проскользнул внутрь. Взять на заметку: надо чтобы Синдре поставили надежный замок.
Он огляделся. Да, сестренка живет очень даже неплохо. Он открыл холодильник и обнаружил там блюдо с холодными спагетти, довольно соблазнительное на вид, поэтому он съел спагетти и отпил молока из картонного пакета. А потом начал осматривать маленькую квартирку. Ему не хотелось быть чересчур любопытным, но он не мог не осмотреть шкафчики в ванной и заглянуть в чулан. Да, в доме определенно есть мужчина, какой-то дерьмушник, который любит ковбойские сапоги и большие шляпы с полями.
На стереосистеме «Сони» в гостиной стояла фотокарточка в рамке: Синдра со староватым мужиком. Он взял ее и стал рассматривать.
Так вот он, этот пресловутый Рис Уэбстер. На вид достаточно стар, чтобы годиться ей в отцы, – худой, блондинистый. Узкогубый рот, усы, загнутые вниз, и неопределенный взгляд. Но Синдра выглядит просто замечательно, в открытой маечке и шортах. Малютка Синдра стала совсем взрослая.
Он закурил сигарету и уселся перед телевизором. И через несколько минут задремал.
Проснулся он уже за полночь, и сигарета прожгла дыру в обивке дивана. Синдры по-прежнему не было, поэтому он взял из спальни одеяло, свернулся на кушетке и снова заснул.
Синдре не хотелось возвращаться домой. Она влюбилась в Лас-Вегас.
– Самое лучшее место на свете, – сказала она изумленному Рису.
– Да это просто отхожее место, медочек, – ответил он, удивленный тем, что хоть кому-то Вегас может понравиться.
100 
