Особенно,... 
106 
Володькина «нива» уже стояла под парадным. Ребята в комбинезонах снесли вниз и погрузили в машину четыре бидона козьего молока. Володька сел за руль, и они поехали.
– Знаешь, – заговорил, не отвлекаясь взглядом от дороги, Володька, – мы уже столько этого молока перевезли, и нас им ни разу не угостили! Странно! Не пора ли нам попробовать? Ты пил когда-нибудь козье молоко?
– Нет, – признался Семен. – Зато сыр пробовал.
– Ну и как сыр?
Семен отрицательно мотнул головой.
– Вкус кислой сырости, – добавил он.
Володька понимающе кивнул.
Через час подъехали к детскому дому. Старшеклассники сняли бидоны, слили молоко в мастерской-сыроварне. Директор, выйдя к Семену и Володьке, был приветливее обычного. Или это настроение у него в ожидании весны улучшилось, ведь во время их короткого разговора он несколько раз посмотрел с улыбкой на небо, на солнце.
Семен попросил у него сыра для Геннадия Ильича.
– Да, да, я приготовил! – махнул рукой хозяин детского дома. – Эй, Коля! – позвал он, и тут же длинноногий худой парень откликнулся взглядом. – Пакет синий там, на столе лежит! Принеси!
В пакете было килограммов пять весу. Семен положил его на заднее сиденье «нивы» и вернулся к собеседникам.
– Знаете, что забавно, – произнес директор. – Мы тут сочинение о смысле жизни писали. Так пятеро ребят, судя по их сочинениям, решили, что смысл жизни – это труд! – И он кивнул на мастерскую-сыроварню. – Раньше у них таких мыслей не было. Я их всех как облупленных знаю. У нас сочинения о смысле жизни в программе каждые полгода!
Попрощались с директором тепло, почти по-приятельски.
На обратном пути Семен похвастался другу своим цифровым приобретением.
– Так что, мне сегодня спать не ложиться? – с издевкой спросил Володька.
– Я тебе вечером позвоню и скажу, – пообещал Семен.
– А ты, кстати, ту сим-карточку в телефон вставлял?
Семен автоматически залез рукой во внутренний карман куртки, нащупал конверт.
– Нет, я и забыл об этом, – растерянно произнес он. – Вечером вставлю, у меня где-то старая «Нокия» валяется.
Возвратив пустые бидоны на Грушевского, друзья попрощались. Володька уехал, а Семен с синим пакетом в руке прошел мимо Дома офицеров, свернул направо и, взяв в гастрономе растворимого кофе «три в одном», отошел к высокому столику. Опустил одноразовый стаканчик с кофе на столешницу, набрал номер Геннадия Ильича.
– Ты где? – поинтересовался депутат.
– Тут, недалеко от Дома офицеров.
– Отлично, подходи к гостинице «Киев» через двадцать минут. Я тебя кофе угощу!
Семен пригубил из одноразового пластикового стаканчика и оглянулся по сторонам. Увидел знакомого бомжа, жадным взглядом разглядывающего посетителей. В руках у бомжа был прозрачный пакет с буханкой «Дарницкого» хлеба и бутылкой пива.
«Теперь он ищет, кто ему купит колбасы», – подумал Семен и улыбнулся.
Геннадий Ильич зашел в фойе гостиницы, будучи глубоко погруженным в свои мысли. Только дойдя до лестницы, ведущей на второй этаж в ресторан, он остановился и, вероятно, сразу вспомнил, зачем он сюда пришел. Нашел взглядом Семена. Кивком головы позвал за собой.
Его короткое элегантное пальто официант принял на руки, как бесценную драгоценность. Принял и унес. Потом более расслабленно взял у Семена кожаную куртку с торчащим из рукава шарфом.
– Кофе или поужинать? – спросил Геннадий Ильич.
– Кофе.
– Это хорошо, мне все равно еще два раза сегодня ужинать. Сначала с нашими ребятами, а потом, в полночь, с оппозицией. – Утомленная усмешка на мгновение сделала круглое лицо Геннадия Ильича симпатичным и добрым.
Он заказал себе бутылку боржоми и пятьдесят граммов «Хэннесси», а Семену – чашечку кофе.
– Ты, случайно, про секту «Посольство Луны» что-нибудь слышал? – неожиданно спросил Геннадий Ильич.
– А что? – Взгляд Семена выразил беспокойство.
– Да депутаты от оппозиции агитируют вступать. Какая-то новая объединяющая идея. И денег за вступление просят немного.
– Не нужно, – нервно вырвалось у Семена. Он вспомнил собственное удостоверение с надписью серебряным тиснением «Церковь Посольство Луны», найденное в подвале своего дома. – Не нужно вам это!
– Что-то знаешь, – закивал Геннадий Ильич. – А у нас уже полно народу вступило… Ладно! Спасибо.
Пару минут депутат думал о чем-то своем. Думал напряженно и сосредоточенно. На его губы выплыла улыбка сомнительного содержания, безрадостная и, в сочетании с общим выражением лица, несчастная. Он вздохнул.
106 
