62 
С того дня Инга и Коля стали бывать у Мироновых не реже двух раз в месяц. Частенько брали с собой Зою, которая на фоне синюшной недоношенной Юльки смотрелась еще более пухлой, белой и симпатичной. Инга великодушно не замечала холодности сестры, бросалась к той с поцелуями. Вынимала из сумочки очередную красивенькую погремушку, которые в то время являлись неимоверным дефицитом, и даже в «Детском мире» продавались лишь казенно-бледные пародии на эту забаву младенцев. Но Инга умела «достать». Пакет с детским питанием перекочевывал из рук Коли в руки Игоря, начиналась приятная для Инги суета.
И во всей этой суете Инга успевала подмечать тайные взгляды сестры, бросаемые на Колю. Тогда словно невидимый Карабас поворачивал в Инге потайной ключик — в глазах вспыхивали огни, кровь начинала бурлить, как газировка в стакане, и в нужных местах становилось горячо. Почему мучения сестры так возбуждали, Ингу, собственно, не интересовало. Важен результат. Застывшие было отношения с мужем оживали, получали прилив энергии. Славные были минуты! Инга хитро посматривала на мужа еще в прихожей у Мироновых, когда одевались. В такси (а домой они непременно отправлялись в такси) она прижималась к Коле, подставляя шею под его поцелуи, и потом проносящиеся огни пьянили ее, воспроизводя в памяти Никины безумные взгляды.
Они завозили дочку маме, а сами бежали домой, где набрасывались друг на друга как после долгой разлуки. Остроты ощущений хватало ровно на неделю, а затем они куда-то потихоньку исчезали, и этот факт повергал Ингу в растерянность, злил. И еще злило то, что Колю все как будто устраивает. Злость выливалась в придирки, придирки — в скандалы. И только новая поездка к Мироновым давала желаемый результат. Так продолжалось около двух лет, пока не случилось непредвиденное.
* * *
Оксана Юрьевна собиралась к дочери в приподнятом настроении — удалось достать для внучки синенькие китайские босоножки. Босоножки были просто прелесть — с тонкими кожаными ремешками, на кнопочках. Внучку Оксана Юрьевна обожала и баловала как могла. Зоя была вылитая Инга в детстве.
Держа коробочку, перевязанную бантиком, прямо перед собой, Оксана Юрьевна позвонила. Дверь открыла Инга, хмурая, как дождливое утро.
— А где моя заинька? — поинтересовалась Оксана Юрьевна.
— Коля повез ее в зоопарк.
— А ты что же с ними не поехала?
— Еще чего! На полуголодных зверей смотреть?
Спасибо.
— Что-то случилось? — догадалась Оксана Юрьевна. — Поссорились?
— С чего ты взяла? — деланно рассмеялась Инга. — С ним даже ссориться неинтересно. Всегда одно и то же. Он для всех хочет быть хорошим, только не для жены!
Оксана поняла, что ее опасения подтвердились — у дочери не все гладко в семейной жизни.
— Ингуля, в семье нужно уметь быть дипломатом, — мягко заговорила мать, но Инга вскипела, не дослушав.
— Ой, мам, только не начинай! Вот пусть он и будет дипломатом, почему всегда я должна?
— Что на этот раз?
— Приезжает, видите ли, его друг детства Антон.
Покорять Москву. И, как ты догадалась, Коля с распростертыми объятиями приглашает его жить к нам, поскольку тому негде остановиться.
— Понимаю.
— Нет, ты не понимаешь, мам! — вскипела Инга. — Он сначала его пригласил, а уж потом поставил в известность меня! А нужны мне его провинциальные дружки, а хочу ли я…
Инга завелась, и Оксане Юрьевне невольно передались ее нервность и раздражение.
— И надолго этот приятель.., к вам?
— Николай сказал: на недельку. Как устроится, мол.
Но ты же знаешь, их только впусти…
Оксана Юрьевна покачала головой. Дочку она прекрасно понимала. Эти провинциальные родственники, положа руку на сердце, радовали мало. Их набеги совершались независимо от расположенности к ним хозяев, всегда неожиданно. Они заполняли комнаты своими сумками, требовали внимания, просили сводить их туда и сюда, что при ритме московской жизни выбивало хозяев из привычной колеи всерьез и надолго. Да что там говорить!
— Я тебя прекрасно понимаю, — осторожно поддержала Оксана Юрьевна. — Но зачем так расстраиваться? Неделя пройдет в конце концов, зачем заранее так убиваться? Развейся. Кстати, ты, кажется, давно не была у Ники, так съезди.
— Не хочу! — угрюмо бросила Инга и отправилась на кухню.
Оксана Юрьевна задумчиво проводила дочь глазами. Дорого бы, она отдала за то, чтобы понимать свою дочь.
62 
