58 
И все же когда золовка явилась к ней в гости, днем, когда Славик на работе и Сергунька в детском саду, Катерина слегка растерялась. С чего такая честь?
— Проходи, Ника, гостьей будешь, — объявила Катерина, широким жестом приглашая золовку в квартиру.
Квартирой своей Катерина была довольна — все блестит у нее, все сверкает. А чего еще делать-то, как не красоту в квартире наводить? Ни тебе корову чуть свет выгонять, ни сенокоса в самую жару. Полы намыла — и свободна. И все же, с детства привыкнув к сельскому труду, Катя держала двух поросят в сарайке, да поверх гаража, на манер голубятни, устроил ей свекор курятник. Соседки над ней поначалу посмеивались — деревня. А она — над ними. Дуры! Теперь не смеются. Вон они со Славиком как живут — и телевизор купили цветной, и машинки стиральные аж две, и мотоцикл. Не смотри, что молодые. И заработки не шахтерские: он водителем работает, а она — санитаркой. А получше других живут-то. Катерина знает чего хочет. И других поучить может, если надо. Не зря к ней золовка прибежала. Зауважала. Что ж, она, Катерина, зла не помнит, она баба простая.
Деревенская.
— Обедать будешь? — пригласила Катя, снимая передник.
Ника покачала головой, как-то нервно озираясь.
Сама не своя. И руки-то не знает куда деть — теребит свой платок крепдешиновый, — Ну, чай тогда поставлю.
Катерина ушла в кухню, теряясь в догадках. Не поймешь эту Нику. В девках была — приезжала счастливая, глаза горят, сама поет. А замуж вышла — как за пояс заткнули. В Москве, видать, мужья не сахарные.
— Что, с матерью поругалась? — громко из кухни спросила Катя..
— Нет.
Ника листала альбом с фотографиями племянника. Катя вернулась с чашками.
— Подожди смотреть, вот сейчас я тебе все подробно расскажу…
— Не надо. — Ника поспешно отодвинула альбом.
Катя поджала губы. Надо же! Племяш ей неинтересен. Подумаешь!
— Деньги, что ли, нужны? — небрежно спросила она. Хорошо бы золовке понадобились деньги. У Катерины всегда есть, никогда она копейки до получки не стреляет. Но золовка отрицательно покачала головой. — Чего стряслось-то? — в упор спросила Катя. — Вижу ведь, что ты сама не своя. Ты говори прямо. Больше всего не люблю, когда вокруг да около.
— Кать, ты ведь в больнице работаешь?
— Ну да. В гинекологии, санитаркой. А что? Плохо себя чувствуешь? Так я поговорю, врач посмотрит.
Ника выпрямилась, набрала, видимо, воздуху в грудь.
— Катя, мне нужно сделать аборт.
— Чего? — Катерина села напротив золовки и быстро окинула ее взглядом. — У тебя срок-то какой?
Месяца четыре небось? Кто ж это согласится с таким сроком?
— Поэтому я и пришла к тебе. Ты же всех там знаешь. И еще я слышала, что у вас такое делают… Я заплачу. Мне очень надо.
— Это кто же про наше отделение слухи такие распускает? Языки бы поотрывать!
Катерина вскочила и забегала по комнате. Но вскоре успокоилась и вернулась к гостье.
— Почему же ты так поздно спохватилась?
— Так получилось. — Ника перестала теребить шейный платок. Теперь самое неприятное было сказано и весь ее облик выражал лишь упрямую решимость.
— Так ты не на каникулы приехала, выходит? Ты от мужа ушла?
Ника кивнула.
— От мужа ли, от свекрови. Я ведь не люблю его, Кать.
— Вот те здрасте! «Не люблю!» Кто тебя замуж-то гнал? Зачем пошла?
— А назло. Мой парень женился, и я тоже взяла да и замуж вышла.
— И правильно сделала. Он что, пьет, твой-то?
— Нет.
— Гуляет?
— Нет.
— Так какого рожна тебе надо? У матери, думаешь, лучше будет? Я вот тоже за Славика вышла просто так, из деревни уехать хотела. А теперь не жалею, живу королевой. А ты — аборт. Ребенок-то теперь — твое оружие. Ну и радость, само собой.
Ника смотрела на Катерину с завистью. Если бы она сама могла с такой легкостью смотреть на жизнь! И желания иметь такие же незамысловатые…
— Какое оружие, о чем ты говоришь? Я должна вернуться в институт, в общежитие, а куда мне с ребенком? Мне туда с ребенком никак нельзя.
Катерина поняла, что дело серьезное, и подсела на диван, поближе к золовке.
— А родители-то знают?
— Ничего им знать не надо. Это мое дело. Я к тебе пришла. Ты одна знаешь.
Последнее сообщение еще больше утвердило Катерину в собственных глазах. Ей нравилось на правах старшей и замужней давать советы.
— Ты правильно сделала, что пришла ко мне. Я с врачом переговорю, это можно. Только ты хорошенько подумай. А может, тут останешься? Бог бы с ней, с Москвой… Тут родишь, на работу устроишься на «Пластик», мы со Славиком поможем, не дадим вам с ребенком пропасть.
58 
