Особенно,... 
173 
— Осталось ведь всего две недели, — пояснила она, — а у нас с Клиффом подарки уже есть.
Через две недели исполнится год с тех пор, как я живу здесь. Ровно год я выдаю себя за Стефани Андерсен. За год я так привязалась к семье, что почувствовала: она моя.
Год назад у нее были две жизни, два дома, две работы. Но скоро, после подписания документов о передаче Александре прав собственности на «Амбассадорз», жизнь у нее будет только одна. Дом на Кэдогансквер по-прежнему принадлежал Сабрине, но друзья Александры согласились купить его. Скорее всего это произойдет в декабре. Тогда и дом у меня будет один, подумала Сабрина: один дом, одна семья, одна работа. Одно-единственное дело — главное в жизни.
В лучах предзакатного солнца кружились пылинки, а свет ложился полосами на поверхность письменного стола с только что упакованными коробками. Все сделано, мелькнула у нее мысль. Сколько всего сделано за это время. Но сколько всего еще только начинается. Вот в чем своеобразие семейной жизни: никогда не знаешь заранее, что тебя ждет.
Она перенесла коробки к лестнице, чтобы водитель из Ю-Пи-Эс[31] забрал их, бросила напоследок взгляд на пустой стол и, выйдя из кабинета, легко сбежала вниз по лестнице. Не успела она войти в дом, на кухню, как зазвонил телефон.
— Стефани, это Верн Стерн. Я хотел спросить насчет образцов.
— Все в порядке. Завтра они будут у вас.
— Отлично. Я так и думал. Просто хотелось удостовериться еще раз.
— Не стоит извиняться. На вашем месте я бы сделала то же самое.
Последовала короткая пауза.
— Надеюсь, мы скоро встретимся, — сказал он. — Я буду скучать, работая без вас.
— Мне тоже очень приятно было с вами работать, и я многому у вас научилась. Я собиралась написать вам письмо и поблагодарить за все.
— Написать письмо? Так официально? Можно поужинать вместе, тогда бы все и сказали.
— Нет, нельзя, — непринужденно ответила Сабрина, — если только вы не приедете к нам. А то я вас столько раз приглашала.
— Может, как-нибудь я приму ваше приглашение. Знаете, когда бываешь у друзей, рано или поздно вечер подходит к концу. Они машут тебе рукой на прощание у теплого камина, а ты уходишь домой один. Я не хочу сказать, что это неприятно, когда друзья приглашают меня к столу. Напротив. Но к вам у меня особое отношение, и мне бы не хотелось видеть вас счастливой, в уютном домашнем гнездышке…
— Людям должно быть приятно, если в жизни их друзей все хорошо. Я была бы рада, если бы у вас в жизни все так сложилось.
— Кто знает? Я по-настоящему завидую вам, Стефани. Где бы вы ни были, вы берете от жизни все сполна, все, что можете. Знаете, многим это не дано, они без конца за чем-то гоняются: за деньгами, за славой, за домом побольше, за машиной, за новой женой или мужем… Но в вас чувствуется внутреннее спокойствие. Словно застывшая в горделивом покое звезда, вы знаете, кто вы, что вам надо и кто вам нужен в жизни. Я надеялся, что, общаясь с вами, сам стану таким. Может быть, если мы еще поработаем вместе, так и будет.
Застывшая в покое звезда, подумала Сабрина, повесив трубку. И это после того, как я всю жизнь не знала, что же мне нужно. Гарту не стоит покупать мне подарок на день рождения, он и так сделал мне подарок, дороже которого ничего нет. Он помог мне обрести свое место в жизни.
Она услышала, как хлопнула входная дверь. Что-то они сегодня рано, мелькнула у нее мысль. Выйдя из комнаты, она остановилась как вкопанная на пороге гостиной. Посреди гостиной стоял Лу Чжэнь. Он осунулся, глаза были широко раскрыты и беспокойно бегали. Небрежно повязанный галстук болтался на шее, в руке был крошечный черный пистолет. Вне себя от изумления и ярости, он уставился на нее.
— А вы откуда взялись?
— Господи, Лу, что вы делаете? — Он неуверенно повел пистолетом в ее сторону, словно ждал, что ему скажут, как действовать дальше. — Лу, что вы делаете?
Его голова дернулась назад, он еще крепче сжал пистолет.
— Входите, миссис Андерсен. Садитесь. Прошу вас.
— Не сяду, пока вы не положите пистолет. Лу Чжэнь, что с вами?
— Вы должны сесть, миссис Андерсен. Я приказываю вам сесть.
— Хорошо, Лу, но вы садитесь тоже и положите пистолет. — Сердце у нее колотилось как бешеное. Этого просто не может быть! Ни с кем из их знакомых такого никогда не было. — Отдайте его мне. — Голос охрип, она откашлялась. — Я уберу его и никому ничего не стану говорить. Профессор Андерсен ничего не узнает…
173 
