Особенно,... 
121 
Мак сделал изрядный глоток виски.
– Я позвонил, потому что считал себя обязанным сообщить тебе это.
Кубики льда в его бокале слабо позвякивали.
– Не вешай мне лапшу на уши, – хмыкнул Лука. – Ты сообщил мне это из страха, как бы не выплыло на свет Божий то, что он участвовал в твоей чертовой картине. Ты чувствовал свою ответственность за случившееся.
– Не я несу ответственность за это, – отрезал Мак, – а ты.
– Не нравится мне твое отношение к этому.
Мак так стиснул бокал, что тот едва не треснул у него в руке. Он встал, подошел к окну и передернул плечами.
– Если тебе не нравится мое отношение, я могу уйти в любой момент.
– Нет, черт подери, никуда ты не уйдешь! – заявил Лука, угрожающе прищурившись. – Потому что мне нужно кое-что тебе сказать. Нечто такое, что уже давно следовало рассказать тебе, но твоя мать этого мне не позволяла.
– Что же?
– Тебе это не понравится. А может, и наоборот.
В комнате витал аромат дорогого одеколона Луки. За двадцать пять лет его вкусы не изменились. Этот запах вызывал у Мака тяжелые ассоциации: с ним были связаны самые страшные воспоминания в его жизни. Воспоминания о дне, когда застрелили его отца. Он помнил все до мелочей. Это ужасное событие глубоко врезалось в его память. Роковую новость принес ему Лука. Крепко обняв его, Лука сказал:
– Мальчик мой, твоего старика больше нет. Он теперь в мире ином.
Вот так.
С тех самых пор его просто тошнило от запаха парфюмерии Луки.
«Я взрослый мужчина, – думал он. – Я всемирно известный режиссер. Мне даже «Оскара» дали. Какого же черта я сижу в этой комнате и выслушиваю бредни Луки Карлотти?»
– Вот так-то, сынок, – вздохнул Лука.
– Окажи мне любезность, – резко перебил его Мак. – Не называй меня «сынок».
Наконец-то он осмелился сказать это вслух и сразу почувствовал громадное облегчение.
Лицо Луки скривилось, будто от боли.
– Разве я не заботился о тебе всю жизнь? – сказал он. – Я старался, чтобы у тебя было все самое лучшее.
Мак кивнул. Он не мог отрицать, что Лука действительно делал все от него зависящее. Но иногда всего «зависящего» оказывалось недостаточно.
– Ты получал все, о чем просил, – продолжал Лука, широко разводя руками. – Разве бывало такое, чтобы я в чем-нибудь тебе отказал?
«Кроме того, ты спал с моей матерью», – хотелось сказать Маку, но он предусмотрительно сдержался.
– Нет, Лука, ты всегда был добр ко мне, – произнес он ровным тоном. – В этом отношении тебя нельзя упрекнуть ни в чем. Но у нас с тобой две разные жизни, и по прошествии стольких лет я понял, что не могу простить тебе того, что пуля, попавшая в моего отца, на самом деле предназначалась тебе.
Лука начал прохаживаться по комнате взад-вперед.
– Понимаю, – сказал он наконец. – Но теперь пришло время тебе узнать правду.
– Какую еще правду?
– Мне нелегко это произнести, – сказал Лука, неожиданно выпрямившись и пристально глядя на Мака. – Но я считаю, что нужно разом покончить с этим.
Долгая гнетущая тишина.
– Твой старик не был твоим отцом. Еще одна убийственная пауза.
– Твой настоящий отец я.
Бокал треснул в руке Мака, осколки врезались в нежную кожу ладони между большим и указательным пальцами. Лед и виски выплеснулись на брюки Мака, смешавшись со струйкой крови.
Лука ничего не сказал. Он направился в ванную комнату и вернулся оттуда с полотенцем.
Мак прижал полотенце к своей раненой руке. Он был потрясен.
– Я… Я не верю тебе, – только и мог выговорить он.
– Мне наплевать, веришь ты мне или нет, – совершенно бесстрастно произнес Лука. – Я так долго скрывал это, носил в душе – только из уважения к твоей матери. Ты ведь знаешь, Присцилла и я – мы всегда любили друг друга, еще с тех пор как были детьми.
– Так почему же ты не женился на ней?
– Потому что мы поссорились по глупости и расстались. Прошли годы, и я женился на богатой наследнице, отец которой помог мне, привел меня в большой бизнес, так сказать. Много позже, когда мы встретились вновь, Присцилла тоже была замужем. Но мы сумели преодолеть трудности этой щекотливой ситуации. Я познакомился с ее мужем – человеком, которого ты считал своим отцом, – и мы начали встречаться в компаниях. Моя жена была слаба здоровьем, поэтому большую часть времени проводила дома. – Он помолчал немного, потом продолжил: – Когда твоя мать забеременела, она уже около года не спала со своим мужем. Он не интересовался сексом. По крайней мере с ней.
121 
