65 
Эви, все еще возмущенная, бросила огорченный взгляд на молодого человека.
— «Развлек» — это не то слово, мистер Пендергаст. Вы уверены, что он провел время на востоке, посещая юридический факультет?
Банкир почувствовал что-то неладное и бросил настороженный взгляд на сына. Юноша побледнел от ужаса, осознав, что миссис Ролинз не являлась участницей розыгрыша. Он только что оскорбил одну из банковских клиенток.
Хайрам Пендергаст весь напрягся, поняв это. О Боже, ведь она жена Адама Ролинза! Если его безмозглый сын сказал или сделал что-то такое, что открыло истинное положение дел с ее займом, трудно себе представить, как разозлится Ролинз. Его богатство и власть были безграничны.
— Пройдемте в мой кабинет, миссис Ролинз. Я уверен, там вам будет удобнее.
Эви чувствовала себя чрезвычайно неловко. Она пришла в банк только для того, чтобы узнать о своей задолженности, а старший Пендергаст обращается с ней, как с членом королевской семьи. Здесь что-то неладное.
Усевшись за свой письменный стол, банкир сочувственно улыбнулся:
— Я слышал о пожаре, который произошел у вас. Какое ужасное бедствие!
— Тогда, очевидно, вы догадываетесь о цели моего визита, мистер Пендергаст. Я только что спрашивала у вашего сына о балансе, но у вас нет никаких записей.
Его улыбка увяла.
— Чепуха, здесь, должно быть, какая-то ошибка.
— Я сама видела книгу счетов, сэр. Почему меня нет в списке?
Когда Хайрам Пендергаст достал платок и начал утирать пот со лба, Эви почувствовала, что ее подозрения оправдываются. Она была неглупа, и ей стало ясно, что волнение банкира вызвано чем-то большим, нежели простым упущением при записи в книгу счетов. Эви ждала, не отрывая взгляда от его лица.
— Так что здесь происходит? — спросила она, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.
Казалось, он съежился в своем кресле, как будто из него выпустили воздух.
— Полагаю, вам лучше… спросить… своего мужа. — Его прерывающийся голос свидетельствовал о том, что он наконец сдался.
Сердце Эви упало.
— Что сделал мой муж с моим счетом?
Пендергаст понял, что ему не избежать откровенного разговора с этой женщиной. Он ругал себя за то, что забыл предупредить сына о договоренности с Адамом Ролинзом и теперь заварилась такая каша.
Хайрам Пендергаст нервно потер руки.
— Когда вы обратились за ссудой на расширение вашей кондитерской, банковский комитет решил, что слишком рискованно давать взаймы деньги двум молодым женщинам, и отказал в вашей просьбе.
— Не понимаю, — сказала Эви, сбитая с толку. — Я дала вам расписку, а вы дали мне деньги.
Пендергаст откашлялся.
— Да, но, понимаете, миссис Ролинз, банк не… Догадываясь об истине, Эви прервала его:
— Вы хотите сказать, что деньги дал мне Адам Ролинз?
Банкиру ничего не оставалось делать, как рассказать все как есть.
— Мистер Ролинз каким-то образом узнал о решении комитета и обратился ко мне с предложением. Если я соглашусь сделать вид, что банк дает вам ссуду, он дополнительно положит в наш банк на хранение огромную сумму.
Пендергаст выглядел очень виноватым, глядя на потрясенную Эви.
— Постарайтесь понять, миссис Ролинз, ваш муж — очень влиятельный человек. Я не хотел бы иметь такого врага. Когда он объяснил, что вы обручены с ним и вам неудобно брать у него деньги, я не видел причины отказать в его просьбе. Кроме того, эта уловка избавляла вас от последующих проблем.
Эви оцепенела, лицо ее было бесстрастным. Она сидела, ничем не выдавая своего гнева.
— Я прекрасно понимаю ваше положение, мистер Пендергаст, — мрачно сказала она. — Теперь я хотела бы знать, не заинтересуется ли банк покупкой земельного участка, которым я владею?
Глаза банкира заблестели от перспективы приобрести превосходный участок.
— Конечно, мы без колебаний купим его, если, разумеется, цена будет умеренной.
— Я хотела бы оформить продажу как можно быстрее. Мои документы сгорели во время пожара, но есть протокол регистрации. — Эви протянула руку к своей сумочке. — Моей совладелицей является мисс Лиль, и я ее доверенное лицо на продажу земли.
— Разумеется, я понимаю. Я скажу сыну, чтобы тот немедленно составил документы.
Через несколько минут они достигли соглашения. Эви решительно подписала бумаги. Ее мозг, оцепеневший от предательства Адама, казалось, существовал отдельно от тела.
Эви покинула банк и вернулась в казино. Когда она вошла в «Первородный грех», Билли Чамберс вежливо поклонился ей:
65 
