Особенно,... 
84 
Вскоре они с Изабел задумали еще одну, не менее рискованную операцию. На этот раз приманкой предстояло стать испанке. Высаженная на каком-нибудь пустынном острове, она в грязном, рваном платье должна была стоять на берегу, изображая жертву пиратов. Одинокую женщину, но не два укрывшихся неподалеку фрегата, вне всякого сомнения, тут же заметят с какого-нибудь судна, и когда оно, чтобы спасти ее, бросит якорь, «Прайд» и «Волшебница» ринутся на него из засады и легко захватят, без всякого риска при этом для Изабел. Операция прошла столь успешно, что они еще несколько раз после этого прибегали к подобной уловке. Недовольна была одна только Изабел, которая жаловалась, что ее лишают возможности участвовать в сражении. Но Доминика это вполне устраивало. Хотя он и понимал, что Изабел сражается лучше многих мужчин и вполне может сама за себя постоять, у него душа уходила в пятки всякий раз, когда он видел перед ней вооруженного противника. При одной только мысли о том, что ее могут ранить, его пробирал мороз. Однако он скрывал от Изабел свои страхи и во время сражений неизменно стоял у нее за спиной, бросая, как огромный сторожевой пес, молчаливый вызов каждому, кто осмелился бы причинить вред женщине, которую он любил.
С каждым днем Изабел держалась с Домиником все менее сурово. Постепенно она привыкла к нему, и когда его не было рядом, что случалось довольно редко, она ощущала вокруг себя какую-то пустоту. Он был неизменно кроток с Кэтлин и с ней самой, и мало-помалу она перестала замечать обезображивавшие его шрамы, видя за устрашающей внешностью одну только нежную душу. Не смущал ее более и его грубоватый юмор, скрывавший ум и доброе сердце настоящего мужчины. Еще не готовая сдаться окончательно, Изабел тем не менее начинала невольно восхищаться этим кротким гигантом, который так откровенно отдал ей свое сердце и свою дружбу.
Они все еще находились в море, когда наступил день святого Валентина. Кэтлин совершенно забыла о празднике, и только проснувшись однажды утром и обнаружив на подушке послание и небольшой подарок, сообразила, какой сегодня день. Подарок представлял собой двадцатидолларовую золотую монету на золотой же цепочке, а послание — старательно сочиненную Жаном поэму, хотя и не слишком складную, но ясно выражавшую его чувства к ней. Стихи растрогали Кэтлин, но и привели в смятение. Долго сидела она над ответным посланием, тщательно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть Жана, но и не дать ему повода к дальнейшим ухаживаниям.
Не забыл святой Валентин и Изабел, которая получила в подарок от Доминика сборник сонетов. На титульном листе книги его крупным почерком было просто написано: «Моей дорогой Изабел — всегда твой Доминик. 14 февраля 1814 года ».
Не все, однако, встречи с противником приносили им победу. Несколько раз они чудом избежали гибели едва не угодив в устроенную англичанами ловушку Перед каждой такой встречей, которая грозила им бедой, у Кэтлин, да и у многих других членов команды, всегда было как-то тревожно на душе. Но лучше всех, как оказалось, предчувствовал надвигавшуюся опасность Пег-Лег. Ни с того, ни с сего он вдруг спрыгивал с жердочки и начинал возбужденно скакал по клетке, громко крича и хлопая крыльями. Как только Кэтлин заметила странную связь между этими двумя событиями, она во всем положилась на попугая, уверенная, что он всегда предупреждает их о нависшей над ними опасности. И не ошиблась. Пег-Лег со своими ужимками сослужили ей и ее людям отличную службу, не раз спасая им жизнь. Никто уже больше не жаловался, что птица всем только мешает. Скорее, попугай стал для них чем-то вроде талисмана.
Вскоре, во время ожесточенного сражения с испанской бригантиной, произошло событие, круто изменившее отношения Кэтлин с Пьером. Испанцы, полные решимости спасти себя и свой груз, бились не на жизнь, а на смерть. Кэтлин только что нанесла смертельный удар своему противнику, как вдруг выбитая из чьей-то руки шпага пролетела над палубой и приземлилась со звоном прямо у ее ног. Победный крик испанца, прозвучавший вслед за этим, предупредил Кэтлин, что один из ее людей находится в опасности. Вздрогнув, она вскинула голову и в нескольких шагах от себя увидела обезоруженного Пьера. Взгляды их встретились, но уже в следующий момент Пьер отвел глаза, вынужденный полностью сосредоточиться на своем противнике. Испанец сделал выпад, и Пьер, который, несмотря на свою внешнюю расхлябанность, был весьма ловок и проворен, быстро скользнул в сторону, оказавшись вне досягаемости смертоносного лезвия. Однако долго так не могло продолжаться.
84 
