33 
— А теперь перестал их выполнять? То есть больше не будешь? — прищурилась Паола.
Дилан и сам не мог бы объяснить, насколько тонка разница между тем, как он выполнял их раньше, и тем, как собирается выполнять их в дальнейшем.
Попросту говоря, он начал строить, воспитывать Паолу. Какие-то вещи, которые раньше сходили ей с рук и на которые Дилан спокойно смотрел как друг, перестали его устраивать.
Но эта тема была взрывоопасной и скользкой.
К счастью, в этот момент принесли горячие полотенца, свернутые в плотные валики.
— А это еще что такое?
Дилан развернул полотенце и протер им руки, кивком пригласив Паолу последовать его примеру.
— Как-то все не по-европейски, — проворчала она, но руки вытерла. — Я бы лучше сходила их помыть.
Дилан фыркнул.
Еда, которую он выбрал для Паолы, вполне ее удовлетворила. Блюда действительно оказались вкусными. Сначала Паола пробовала их с опаской, но потом расслабилась. У нее даже получилось есть палочками с первого раза, а не с десятого, как угрожал Дилан.
Они болтали о всяких пустяках, не касаясь событий последних дней, и атмосфера за столом становилась все более непринужденной. Дилан не стал пить вино, так как был за рулем, а Паола отказалась от вина из солидарности с Диланом.
— Зря, — заметил он, — вина здесь очень хорошие. Легкие и изысканные.
— Лучше я попробую лишний десерт.
— Узнаю тебя. Никогда не откажешь себе в сладком.
— Именно так. Ну что еще расскажешь, пока рот у тебя не занят следующим блюдом?
— Даже не знаю, — пожал плечами Дилан. — Лучше ты расскажи, как продвигаются твои брачные затеи. — Он тут же пожалел, что затронул эту тему.
Паола едва заметно нахмурилась. И ответила:
— Не так плохо, как тебе хотелось бы.
— Почему я должен хотеть того, чтобы тебе было плохо? — удивился он.
— Это ты мне скажи. Ты был как бешеный последнее время, не считая твоего офиса. Напустился на мое очаровательное платье, испортил нам все впечатление от общения с Брауном.
— Не думал, что впечатление от общения с ним можно хоть чем-то испортить.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Можно подумать, эти парни сделали тебе что-то дурное.
Дилан мысленно застонал. Ну как можно быть такой слепой?!
И мысленно ответил себе: наверное, так же, как можно быть таким безрассудным, чтобы надеяться на чувства девушки, видящей в тебе только друга. Лишь друга. Самого хорошего друга.
— Если Браун уже определился между тобой и Бекки, а вы с ней решили этот вопрос полюбовно, то, конечно, у меня нет к ним никаких претензий, — заверил он.
— О, Бекки не интересуют все мои потенциальные женихи. В личной жизни у нее большие перемены.
— Вот как?
— Да. И, заметь, не без моей помощи.
— Никогда не сомневался в твоих скрытых способностях… свахи. Что же ты сделала?
— Догадайся.
— Нашла ей нового великолепного жениха, который не успел толком тебя разглядеть и поэтому целиком достался Бекки?
— Мимо, — торжествующе объявила Паола. — Томас предложил ей переехать к нему.
— С чего вдруг такие перемены?
— Он заметил у нее приглашения на презентацию в «Морскую звезду» и расспросил, что это был за вечер.
— И несомненно, Бекки расписала Тому этот вечер во всех подробностях.
— Разумеется. Ты догадлив. По иронии судьбы, Бекки так расписывала ему Эрнеста, что парень подумал, будто ему угрожает грозный соперник. О том, что кавалер предназначался не ей, Бекки как-то забыла упомянуть.
— Не думаю, что она сделала это нарочно.
— Я тоже так не думаю. Томас заревновал, это выглядело почти как финальная сцена в «Гамлете».
— Паола!
— Что такое?
— Это был не «Гамлет». Ты говоришь об «Отелло»! Ты просто невыносима.
— Ах да. В общем, Бекки чуть не сделали Дездемоной, зато Томас внезапно осознал, как она ему дорога и что ему вовсе не в тягость поселиться с ней под одной крышей.
— Исторический переезд уже состоялся?
— Нет. Бекки укладывает вещи.
— Могу себе представить. Куча склянок, тряпок, плюшевых медведей…
— Прекрати пороть чушь.
Разговор свернул с опасной темы. Но вырулил на еще более неоднозначную.
Дилана так и подмывало предложить Паоле сделать то же самое. То есть переехать к нему, к Дилану. Невзирая на все девичьи шмотки, бутылочки и шкатулочки, невзирая на всю безалаберность и эгоистичность Паолы.
33 
