Особенно,... 
72 
Потом мысли ее приняли новый оборот.
«Как очаровательна доктор Фаррел! Трудно поверить, что она врач, да еще очень уважаемый, судя по тому, что писали в газетах после того происшествия, когда она чуть не погибла. На похоронах миз Морроу не было ни одного члена семьи. Об этом упомянул и священник в проповеди. Он так хорошо говорил о миз Морроу. Доктор Фаррел была сильно разочарована, когда я не смогла подтвердить, что миз Морроу действительно знала ее деда и бабку. У доктора Фаррел тоже нет семьи. Ах ты господи, у людей столько проблем, и так больно видеть их одинокими…»
Чтобы отрешиться от печальных размышлений, Софи взяла вязальные спицы. Она вязала свитер младшему внуку, и у нее выдалось полчаса свободного времени, перед тем как пойти на работу, которая ей не нравилась. Уборка квартиры в доме Шваба, расположенной на три этажа ниже квартиры, в которой жила Оливия Морроу, начиналась в час дня по субботам.
Владельцами квартиры были писатели-супруги, работавшие дома. Они предпочитали, чтобы их квартиру убирали в субботу днем, потому что около двенадцати уезжали в свой загородный дом в Вашингтоне[13], штат Коннектикут.
Софи продолжала эту работу по одной причине – ей платили двойную цену за выход в субботу. Заработки позволяли ей покупать своим пятнадцати внукам какие-то вещи, которые были не по карману родителям.
«И все же здесь работать становится все труднее», – думала Софи, когда, точно в час дня, открывала ключом дверь квартиры. Эти двое совсем не похожи на миз Морроу, уже не в первый раз говорила она себе. Через несколько минут она принялась вытряхивать переполненные корзины с мусором, собирать груды влажных полотенец с пола ванной комнаты и вынимать из холодильника полупустые коробки с китайской едой. «Иначе их и не назовешь – неряхи», – вздохнула она.
В шесть часов, когда она уходила, в квартире не осталось ни пятнышка. Она разгрузила посудомоечную машину, сложила белье в шкаф, опустила оконные шторы ровно наполовину во всех пяти комнатах. «Они все время твердят, как приятно приехать домой в понедельник и найти квартиру в таком виде, – думала Софи. – Почему же сами не стараются содержать ее в таком виде?»
Она снова с грустью вспомнила Оливию Морроу. Ее квартира такая красивая. Туда будут приходить люди, и многие захотят купить ее. Миз Морроу говорила, что обо всем позаботится доктор Хэдли.
Когда Софи нажала кнопку вызова лифта, ей в голову пришла одна мысль. «Если миз Морроу прикусила губу и кровь попала на подушку, то испачканная наволочка должна быть в корзине с грязным бельем. А как насчет постели? Когда унесли тело бедной миз Морроу, готова биться об заклад, никто не позаботился заправить постель. Не хочу, чтобы незнакомые люди, придя в ее квартиру, увидели незаправленную постель и испачканную наволочку в бельевой корзине».
Пришел лифт. Она нажала кнопку четырнадцатого этажа. Поскольку у Софи был ключ от квартиры, она решила сделать для Оливии Морроу последнее, что было в ее силах, – поменять простыни, взять испачканную наволочку домой, постирать ее, заправить постель и застелить покрывалом. Тогда любой пришедший в квартиру сможет оценить, как все здесь выглядело при жизни хозяйки.
Успокоившись при мысли, что может оказать последнюю услугу женщине, которая была так добра к ней, Софи вышла на четырнадцатом этаже, достала ключ и открыла дверь квартиры Оливии Морроу.
54
Испытывая смешанные чувства, но веря в искреннее участие Сьюзен Гэннон, Моника привела ее к кроватке Салли. Глаза малышки были открыты, и она держала в руках почти полную бутылочку воды. Кислородную маску заменили трубками в носу. При виде Моники девочка поднялась и протянула к ней руки.
– Монни, Монни.
Но когда Моника взяла Салли на руки, та принялась колотить ее маленькими кулачками.
– Ой, перестань, Салли, – успокаивающе сказала Моника. – Я знаю, ты на меня очень сердишься, но пойми, без этих иголок пока не обойтись. Они помогут тебе скорей поправиться.
Медсестра из отделения интенсивной терапии показала доктору карту.
– Как я говорила вам по телефону, доктор, Салли спала довольно хорошо. Она, конечно, терпеть не может капельницы и сопротивлялась, пока не уснула. Утром она выпила свою бутылочку и съела немного фруктов.
Сьюзен стояла в нескольких футах поодаль.
– Она еще не справилась с пневмонией? – тихо спросила она.
– В легких осталось немного жидкости, – ответила Моника. – Но слава богу, критическое состояние миновало. Когда в четверг утром ее привезла няня, я боялась, мы потеряем малышку. Но мы не могли этого допустить, правда, Салли?
72 
