67 
— Сначала надо снять колпаки, — говорил он, проводя рукой по дискам, — потом выкрутить болты…
Я кивала и внимательно наблюдала за всеми его действиями, спрашивая себя, что же я должна сделать такое, чтобы он меня заметил.
Месяцами напролет я балансировала на тонкой грани, стараясь несколько раз в неделю пересекаться с Джейком, но делать это как можно более ненавязчиво. Однажды я переступила эту грань, и Джейк взорвался.
— Я не могу от тебя отделаться! — вопил он. — Ты меня просто достала!
Я ушла домой, проплакала весь вечер и дала Джейку целую неделю на то, чтобы он осознал, как пуста его жизнь без меня. Он этого не осознал, но я не могла его ни в чем винить. Я как ни в чем не бывало явилась в гараж и принялась ходить за ним от машины к машине, слушая рассказ о свечах зажигания, генераторах и развале схождения.
К этому времени я поняла, что в этом заключается первое испытание моей веры. Я выросла среди рассказов о жертвах и испытаниях, которым подверглись другие люди, не отступившие от избранного пути и доказавшие свою верность ему. В числе этих легендарных личностей были Авраам, Иов, да и сам Иисус. Я поняла, что меня проверяют на верность, хотя сама в исходе испытания нисколько не сомневалась. Я буду стоять на своем, и в один прекрасный день Джейк поймет, что не может без меня жить. Моя вера в это была безгранична, и я просто не оставила Господу выбора.
Я мечтала быть любовью всей его жизни, а пока мне приходилось довольствоваться ролью его приятеля. Сам Джейк менял подружек каждый месяц. Я помогала ему собираться на свидания. Я лежала на животе на его узкой койке, а Джейк извлекал из шкафа три рубашки, два галстука, потертые джинсы.
— Надевай красную, — уверенно советовала я. — Только не с этим галстуком.
Когда он сбрасывал обернутое вокруг бедер полотенце и натягивал семейные трусы, я накрывала лицо подушкой и, прислушиваясь к шороху ткани, пыталась представить себе то, от лицезрения чего уклонялась. Он позволял мне расчесать ему волосы и смочить лосьоном его горящие щеки, а потом уходил, а я оставалась в окружении резкого запаха мяты и мужчины.
Джейк всегда опаздывал на свидания. Он с грохотом уносился вниз по лестнице, хватал с крючка в прихожей ключи от отцовского «форда» и с криком «Пока, Блоха!» выскакивал на улицу. Из кухни выходила его мама, за ноги которой, как обезьянки, цеплялись трое или четверо младших ребятишек, но успевала заметить лишь промелькнувшую на крыльце тень. Молли Флэннаган оборачивалась ко мне, и в ее глазах светилось сочувствие, потому что она знала правду.
— Ах, Пейдж, — вздыхала она, — почему бы тебе не остаться к обеду?
Я всегда знала, когда Джейк возвращался домой после свидания, хотя это происходило в два-три часа ночи. Я находилась очень далеко, тем не менее просыпалась и как в страшном сне наблюдала за тем, как Джейк выдергивает полы рубашки из джинсов и устало потирает затылок. Да, вот такая между нами существовала связь. Если я хотела с ним поговорить, мне достаточно было представить его лицо, и через полчаса он уже звонил в мою дверь.
— Что случилось? — спрашивал он. — Я тебе нужен?
Иногда я чувствовала, что он меня зовет, и звонила ему среди ночи. Я съежившись сидела в кухне, пытаясь натянуть подол ночнушки на босые ноги и разглядеть циферблат телефона в проникающей в окно узкой полосе света от уличного фонаря.
Джейк поднимал трубку уже на первом гудке.
— Ты представляешь, — бессвязно бормотал он, — сидим мы в «Бургер-кинг», и вдруг она протягивает под столом руку и расстегивает мне ширинку. Ты можешь себе это представить?
— Нет, не могу, — проглотив ком в горле, отвечала я.
Я не сомневалась в том, что Джейк меня любит. Иногда я его об этом спрашивала, и он неизменно отвечал, что я его лучший друг, а когда я заболела мононуклеозом, он все лето просидел у моей постели, развлекая меня вопросами из книжек-забав. Однажды вечером, когда мы сидели у костра на берегу озера, он даже позволил мне разрезать ему большой палец и прижать порез к аналогичной ранке на моей руке. Мы смешали нашу кровь, и это означало, что мы всегда будем вместе.
Но Джейк шарахался от моих прикосновений. Если я случайно дотрагивалась до его руки, он морщился, как от зубной боли. Он никогда не обнимал меня за плечи, он даже никогда не брал меня за руку. В свои шестнадцать я была маленькой и тощей. Ни дать ни взять заморыш. Я понимала, что просто не в состоянии заинтересовать такого парня, как Джейк.
67 
