66 
— Как хорошо, — пробормотала я и не узнала собственный голос.
Вот уже ласковые руки снимают с меня одежду, укладывают на прохладное покрывало и продолжают перебирать мои волосы. Собственное тело казалось мне гибким и легким, почти невесомым. Если бы Николас меня не обнимал, я бы наверняка поднялась в воздух и улетела.
Николас приподнялся надо мной на руках и одним быстрым движением вошел в меня. Мои глаза распахнулись от пронизавшей меня боли.
— Нет! — вскрикнула я.
Николас замер и мгновенно отстранился.
— Что случилось? — спросил он, испуганно глядя на меня все еще затуманенными глазами. — Ребенок?
— Я не знаю, — прошептала я.
Я действительно ничего не понимала. Я только знала, что там, где всего несколько дней назад ничего не было, теперь возникла какая-то преграда. Когда Николас вошел в меня, я ощутила сопротивление, как будто что-то выталкивало его наружу с силой, равной силе его желания.
Я подняла на него глаза.
— Мне кажется, нам больше не надо этим заниматься, — нерешительно сказала я.
Николас стиснул зубы и кивнул. В ямочке у него на горле пульсировала вена, и я смотрела на нее, пока он пытался взять себя в руки. Я виновато натянула одеяло на живот. Этот крик вырвался у меня совершенно непроизвольно.
— Конечно, — рассеянно ответил Николас, поднялся и вышел из комнаты.
Я сидела в темноте, спрашивая себя, что я сделала не так. Рядом с собой я нащупала рубашку Николаса. В полумраке спальни мне показалось, что она сияет странным серебристым светом. Я натянула ее через голову и закатала рукава. Щелкнув кнопкой светильника, я извлекла из тумбочки туристический рекламный проспект.
Внизу открылся и снова захлопнулся холодильник, раздались тяжелые шаги, досадливый возглас. Я начала читать вслух, стремясь заполнить своим голосом холодное пространство бесцветной комнаты.
— Земля масаев, — прочла я. — Масаи Танзании хранят одну из последних культур на земле, не тронутых современной цивилизацией. Представьте себе быт женщины из племени масаев, живущей по тем же законам, которым следовали ее предки тысячи лет назад. Она точно так же обитает в хижине, обмазанной глиной и навозом, и пьет молоко, смешанное с коровьей кровью. До наших дней дошли древние ритуалы инициации, такие как обрезание достигших половой зрелости юношей и девушек.
Я закрыла глаза. Все остальное я уже знала наизусть. «Масаи существуют в гармонии со своим мирным окружением и поклоняются силам природы, циклам которой они следуют всю свою жизнь». Желтый свет луны проник в окно спальни, и я отчетливо ее увидела — масайскую женщину, стоящую на коленях у подножия моей кровати. Ее темная кожа светилась, глаза блестели, как полированные ониксы, а уши и шею украшали золотые обручи. Лишь мельком взглянув мне в глаза, она похитила все мои тайны. Она открыла рот и запела ритмичную песню об окружающем ее мире.
У нее был низкий приятный голос, а мотив песни был мне совершенно незнаком. Мой живот как будто подрагивал в такт музыке. Снова и снова она повторяла на своем нежном щелкающем наречии один и тот же зов: «Пойдем со мной. Пойдем со мной». Я прижала ладони к животу, в котором, как светлячок в стеклянной банке, трепетала тоска. И тут я поняла, что это первые толчки моего ребенка, напоминающего мне о том, почему я никуда не могу пойти.
Глава 11
Пейдж
К моему разочарованию, Джейк Флэннаган стал мне братом, которого у меня никогда не было. После тех мгновений в кинотеатре он меня больше не целовал. Вместо этого он взял меня под свое крыло. Целых три года он позволял мне бродить за ним по пятам, что я и делала с упорством преданной собачонки, но даже этого мне было мало. Я хотела, чтобы он подпустил меня к своему сердцу.
Я пыталась заставить Джейка влюбиться в меня. Я молилась об этом по нескольку раз в день и время от времени бывала вознаграждена. Иногда после звонка, возвещающего об окончании уроков, я выходила на крыльцо школы и видела Джейка, подпирающего каменную стену ограды и покусывающего зубочистку. Я знала, что, чтобы встретить меня, он должен был сбежать с последнего урока и пересечь город на автобусе.
— Привет, Блоха! — окликал меня Джейк. Такое уж он придумал для меня прозвище. — И чему же научили тебя сегодня добрые сестры?
Как ни в чем не бывало он подходил ко мне и забирал у меня сумку с книгами, а потом мы вместе шли в гараж его отца, владельца заправки на Норт-Франклин. Джейк обычно помогал ему после уроков и по выходным. Расправив плиссированную юбку, как цветок, я сидела на корточках на цементном полу гаража, а Джейк показывал мне, как снимать колесо или менять масло. Все свои действия он комментировал мягким спокойным голосом, напоминающим мне шум океана, которого я никогда не видела.
66 
