37 
– Не парься, Анька никогда не видела олигархов, у нее от изумления прихватило живот, поэтому она ломанулась в туалет;
– Не парься, это вовсе не моя подруга Анька, это красный опухший говорящий помидор!
(В любом случае олигархов сын небось незамедлительно начал париться.)
Нюта ждала, забившись в любимый диванный угол. Дверь скрипнула. Стю осторожно сунулась в комнату, и в нее тут же полетела подушка, которую подруга привычно поймала на лету.
– Ну ты и сволочь! – горячо, но вполголоса (чтоб не услышали на кухне) рявкнула Нюта. – Ты меня даже не предупредила!
– А ты бы нас впустила? – логично возразила нахалка, швыряя подушку обратно.
Нюта невольно хмыкнула. Фиг бы она их пустила, конечно!
– Во-во, – подругу, похоже, абсолютно не мучили угрызения совести, – заперлась бы дома, я тебя знаю. Кстати, стрижка – суперская! Ураган!
Вечно она вставляла в речь какие-то замороченные словечки. Они легко срывались у Стю с языка, повергая слушателей в шок и трепет. Особенно если слушателями были учителя.
«Ураган» – это была высшая оценка, пятерочка. Однако Нюта не обрадовалась. Она опустила голову и безнадежно шмыгнула носом. Сынок олигарха, который активно парился на кухне, мигом вылетел у нее из головы.
– Ну-ну-ну! – забеспокоилась Стю, глядя, как глаза подруги многообещающе наливаются слезами. – В чем проблема-то? Прическа – супер! Штаны – отпад! Чего ревешь-то, как крокодил Гена на похоронах Чебурашки?
– Понимаешь, – с дрожью всхлипнула Нюта, – я не могу!
– Че не можешь-то? – Стю явно не понимала.
– Ни-че-го! Ничего я не могу! Он такой… – Тут Нюта возвела глаза к потолку. – Такой яркий… необыкновенный… особенный… А я… я – просто чукча-а-а… Обыкновенная-а-а… – Последние слова сопровождались жалобным подвыванием. Похоже, добрый ангел-водопроводчик снова открыл кран.
Стю на всякий случай тоже подняла глаза к потолку. Ничего необыкновенного она там не заметила, не считая нескольких паутинных ниточек и облупившихся трещин. Ничего такого, что могло заставить ее лучшую подругу столь жалобно подвывать.
Нюта между тем продолжала предаваться отчаянию, забившись в уголок дивана:
– Я не могу… не могу… – всхлип! – измениться-а-а… – на диванную подушку упали первые соленые капли.
Стю перестала разглядывать потолок и перевела взгляд на подругу.
– Можешь! – уверенно возразила она. – Я же вижу, что можешь! Ты уже изменилась!
Нюта перестала рыдать и ожесточенно дернула себя за красную прядку:
– Это все – ерунда! Внешность! Оболочка! А внутри я как была чукчей, так и остала-а-ась…
– Ну, допустим, ты не чукча. Чукча – это Абрамович.
– Какой еще Абрамович? – От неожиданности Нюта перестала хлюпать носом и подозрительно уставилась на Стю.
– Губернатор Чукотки, – любезно пояснила подруга, которая, в отличие от Нюты, смотрела иногда вечерние новости.
– Гонишь, да? Разве может быть у чукчи такая фамилия? Тем более – у губернатора Чукотки?
– Не-а, не гоню. – Стю глянула на подругу с превосходством. – Он не чукча, он олигарх.
– Ой! – Нюта подскочила на диване. – У нас же на кухне этот сидит, которого ты привела… олигархов сын! Что ж мы его одного-то оставили?!
– Не бойся, чайник не сопрет! – развеселилась подруга.
Нюта замахала руками:
– Неудобно! Бросили человека одного!
– Ниче! Успеем еще потусоваться…
Но Нюта, которая вообще-то была вежливой девочкой, спрыгнула с дивана. В душе ее шевельнулась незнакомая доселе жалость к олигархам. А вдруг у этого отец тоже губернатор? Этот… хозяин тайги? И сидит бедный (вернее, богатый) парень целое лето в тайге или в тундре. А там сплошь комары, и зима девять месяцев в году. А она-то думала, что олигархи все больше на Канарских островах живут, где климат подходящий.
Шмяк!
Ее остановила подушка, брошенная умелой рукой.
– Эй ты, чукча! Ты в зеркало на себя глянь! Напугаешь бедного парнишку.
Нюта молча вернулась на диван и снова забилась в угол. А потом еще уткнулась носом в спинку. Как она могла забыть про опухший нос?! С таким личиком к гостям не выходят.
– Так! – Стю уселась на пол, подмяв под себя многострадальную подушку. – Сына олигархова пока оставим в покое. Подождет. Кухня – не Чукотка, выживет как-нибудь. Холодильник есть, не помрет с голоду. Он вообще парень терпеливый… А теперь давай, выкладывай!
– Чего выкладывать? – буркнула Нюта в недра дивана.
– Все выкладывай! Прическу сделала? Сделала. Бешеную морковку купила? Купила, – тут Стю уважительно покосилась на оранжевые джинсы. – В телефон ревела? Ревела. Чукчей себя называла? Называла. Он не-о-бы-кно-вен-ный… – ехидно пропела она, – как трактор здо-ро-вен-ный…
37 
