114 
На четвертом этаже слышалось урчание сохраняющего Вождя рефрижератора. Прозрачный холодильный шкаф, в котором лежало тело, был похож на мавзолейный саркофаг, но без специальных драпировок, украшений и подсветки Вождь смотрелся беззащитным и совсем не героическим. Белый и застывший, он напоминал кусок пломбира, приготовленный к нарезке.
– Мы будем оживлять его сейчас же, да, товарищи? – Краслену не терпелось.
– Сперва отогреем, – ответил Юбер. – Если оживить замороженным, он тотчас же умрет от переохлаждения.
Заборский открыл дверцу шкафа и отключил рефрижератор. Разрываемый на части любопытством и смущением, Кирпичников все же осмелился сунуть в шкаф руку и прикоснуться к величайшей пролетарской драгоценности. Вождь обжег холодом. Серый пиджачок стоял колом. Даже усы, даже знаменитая бородка клинышком были твердыми как камень.
– Сколько времени он будет размораживаться? – недовольно спросил Краслен.
– До утра, я думаю, как минимум, – ответил Гюнтер Вальд.
– Может, облить его кипятком? – предложил Кирпичников.
– Еще чего!
– Скажете тоже!
– Куда вы так торопитесь, Краслен? Несколько часов не играют никакой роли!
– Играют! – И Кирпичников рассказал то, что услышал от Джессики насчет оживления фашистских солдат. – Еще немного, и Шпицрутен войдет в историю как первый оживитель людей! Победа в войне будет ему гарантирована, а воскрешение Вождя уже не произведет никакого эффекта!
– В таком случае нам действительно надо поторопиться, – резюмировал Заборский. – Коллеги, может быть, воспользуемся холодной водой?
– Водопровод не работает! – напомнил Вальд. – До реки полчаса ходу, а у нас даже и ведер-то нет.
– В таком случае нам требуется подмога. Краслен, не откажите в любезности сбегать за товарищами по партии и заодно принести наш медицинский инструмент, – сказал Яков Яковлевич.
– Всегда готов! – отрапортовал пролетарий. – Сейчас сбегаю, одна нога здесь, другая там!
– Только постарайтесь не привлекать к себе внимания. Огласка нам пока что ни к чему. Если капиталисты что-нибудь заподозрят – не дай Труд, примут меры. Они ведь уже получили с коммунистов все, что хотели.
В прокуренной квартире Паттерсона, куда примчался Кирпичников, царили, несмотря на поздний час, оживление и амосфера праздника. Народу было так много, что из одной комнаты в другую надо было пробираться, помогая себе руками, словно в автобусе. Какие-то незнакомые Краслену люди обнимались с другими незнакомыми Краслену людьми, рыдали друг у друга на плече, радостно галдели. Даже Джессику в такой толпе народа он смог заметить далеко не сразу.
– Ленни, Ленни! – закричала негритянка. – Наконец-то! Давай к нам! Вот, познакомься! Это мой старший брат Джулиан! Он провел в застенках целый год, бедный мой братишка…
Высокий негр лет тридцати с тонкими бровями и лицом киноактера протянул Кирпичникову руку.
– Кирпичников! Сколько лет, сколько зим! – закричал невесть откуда взявшийся Джордан. – Дай-ка обниму тебя, дружище! Это правда, что сказала Джессика?
– А что она сказала?
Джо не успел пояснить: Краслена ухватили за рукав и потащили в другой конец комнаты. Сэмми, Бакстер и Бейкер наперебой знакомили его со своими вышедшими из тюрьмы приятелями, рекомендуя как отважного борца за справедливость, гениального мыслителя, профессора, врача, реаниматора, а также красностранца. Наконец Кирпичникова подвели к седому бородатому субъекту в коверкотовом костюме цвета пыльного асфальта.
– Джонсон! – представился тот.
Краслен несмело пожал вождю ангеликанских коммунистов руку и, встретившись взглядом с его умными, спокойными глазами, неожиданно смутился:
– Очень… рад… знакомству…
– Взаимно, уважаемый Кирпичников! Я тоже очень рад знакомству с вами. И тому, что оно случилось сейчас, а не раньше, не правда ли? – И Джонсон рассмеялся.
– Я виновен, я допустил преступную беспечность, я не развил в себе классовое чутье достаточно для того, чтобы разоблачить врага, однако обещаю вам, товарищ Джонсон…
– Полно, полно, друг мой! Буеров уже наказан, а вы вполне доказали свою приверженность прогрессивным идеям! В вас никто не сомневается! Ну же! – Ангеликанец похлопал Кирпичникова по плечу. – Кстати, где ваши спутники и как обстоит дело с передачей тела?
– Я как раз в связи с этим… – Краслен обернулся. – Ах вот вы где, Паттерсон! Как у вас с ведрами?..
Глубокой ночью те из манитаунцев, кому не спалось или попросту негде было ночевать, могли наблюдать странную картину. Длинная, не в одну сотню метров, цепочка людей, черных и белых вперемешку, начиналась у реки и уходила куда-то вдаль. По рукам ходили чайники, кофейники, кувшины и кастрюли. Люди улыбались друг другу и хором, кто тише, кто громче, напевали какой-то марш. На вопросы зевак о том, чем таким они заняты, добровольцы отвечали, что вода идет на хлебное производство, открытое на бывшей фабрике Памперса после того, как оттуда вынесли тело главного коммунистического вождя. Многие прохожие не только одобряли предприятие, но и даже предлагали свою помощь.
114 
