Особенно,... 
17 
Черт, он был голоден! Данфорд лежал в кровати и не мог заснуть. В животе неприлично громко бурчало. Весь день она таскала его по поместью, выбирая немыслимые маршруты, чтобы основательно измотать его, а затем у нее хватило наглости кормить его кашей и холодной бараниной. Холодная баранина? Баранина, по правде говоря, была совсем недурна, но ее было мало. Должно же быть что-нибудь съестное в доме, что не подвергнет опасности жизнь ее драгоценных животных. Печенье. Редис? Хотя бы ложка сахара. Он выбрался из кровати, накинул халат, чтобы скрыть свою наготу, и выскользнул из комнаты. На цыпочках он прошел мимо комнаты Генри — не хватало еще разбудить этого маленького тирана. Довольно хорошенького и милого тиранчика, однако не следовало тревожить ее во время этого путешествия на кухню. Он спустился по лестнице, завернул за угол, пробрался через небольшую столовую…
О, дьявол! На кухне горит свет? Генри. Чертова девчонка ела. На ней была длинная белая льняная ночная сорочка, придававшая ей ангельский вид. Генри? Ангел? Ха!
Он прижался к стене и выглянул из-за угла, стараясь оставаться в тени.
— Господи, — бормотала она, — как я ненавижу кашу!
Она запихнула печенье в рот, запила стаканом молока, а затем взяла кусочек… Неужели ветчины? Данфорд прищурился. Конечно, это была не баранина.
Генри сделала еще один большой глоток, судя по ее вздоху, вкусного молока и принялась убирать за собой.
Первым желанием Данфорда было войти на кухню и потребовать объяснений, но в животе его вновь забурчало. Со вздохом он спрятался за железным рыцарем в доспехах, а Генри тем временем на цыпочках пробежала через столовую. Он подождал, пока стихнут звуки ее шагов на лестнице, затем вбежал на кухню и доел ветчину.
Глава 4
— Проснитесь, Генри. — Горничная Марианна осторожно потрясла ее за плечо. — Генри, проснитесь.
Генри перекатилась на другую сторону и пробормотала что-то вроде «отстань».
— Но вы очень просили, Генри. Вы заставили меня поклясться, что я разбужу вас в половине шестого.
— М-м-м-м-м… я пошутила.
— Вы предупреждали, что скажете это и просили не обращать внимания. — Марианна хорошенько пихнула Генри. — Проснитесь же!
Генри, еще не отошедшая ото сна, вдруг выпрямилась и быстро села в кровати, покачиваясь.
— Что? Кто? Что происходит?
— Это я, Марианна.
Генри заморгала.
— Какого дьявола ты делаешь здесь? Еще темно. Который час?
— Половина шестого, — терпеливо повторила Марианна. — Вы просили меня разбудить вас сегодня пораньше.
— Разве? Ах да… Данфорд. Да. Правильно. Спасибо, Марианна. Можешь идти.
— Вы заставили меня поклясться, что я не уйду, до тех пор пока вы не подниметесь с кровати.
«Она умнее, чем я предполагала, — подумала Генри, — догадалась, что, отправив ее, я снова окажусь под одеялом. Ну что ж. Ничего не поделаешь. — Она свесила ноги с кровати. — Многим приходится вставать так…»
Генри зевнула, шатаясь, подошла к своему туалетному столику, на котором лежали чистые бриджи и белая рубашка.
— Вам может понадобиться жакет, — сказала Марианна — на улице прохладно.
— Неудивительно, — пробормотала Генри, натягивая на себя одежду. Несмотря на свою преданность деревенской жизни, она всегда вставала не раньше семи, а иногда и позже. Но если она решила убедить Данфорда, что жизнь в Стэннедж-Парке не для него, придется и самой немного пострадать.
Застегивая пуговицы на рубашке, она на мгновение замерла. А надо ли ей, чтобы он уехал? Ну конечно, надо.
Она прошла к умывальнику и плеснула в лицо холодной воды, надеясь разогнать сон. Данфорд явно намеревался очаровать ее. И в какой-то степени небезуспешно, думала она упрямо. Однако делал это он умышленно, а значит, ему что-то от нее нужно.
Но у нее ведь ничего нет. Возможно, он догадался, что она пытается избавиться от него, и решил поставить ее на место. Генри думала об этом, зачесывая волосы назад и собирая их в хвост. Он казался искренним, когда расспрашивал ее о детстве. В конце концов, он был ее опекуном, пусть всего на несколько месяцев, и в его заинтересованности, конечно же, не было ничего странного.
Но так ли все на самом деле? Не думал ли он о том, как бы поскорее выкачать деньги из свалившегося на него поместья?
Генри тяжело вздохнула. Забавно, как маленький огонек свечи мог сделать мир уютным и невинным. Но яркий утренний свет не оставлял места иллюзиям. Она фыркнула. Яркий утренний свет. Какая чушь! За окном все еще было темно. Ясно одно: он что-то задумал. Наверняка у него есть тайный план? Генри содрогнулась от этой мысли. Решительно натянув сапоги, она схватила свечу и вышла в коридор.
17 
