Особенно,... 
121 
– Нет, но это я тоже знаю.
– Хорошо. - Наклонившись, он запечатлел на щеке матери поцелуй. - Спасибо тебе. Я горжусь тем, что я твой сын.
И внезапно Вайолет, которая отлично держалась в течение всего дня, которая показала себя самой безжалостной и находчивой из всех присутствующих, разрыдалась.
– Что ты ей сказал? - набросилась на Бенедикта Софи.
– Все в порядке, - проговорила Вайолет, громко шмыгая носом. - Просто… - Она порывисто обняла Бенедикта. - Я тоже тебя люблю!
– Какая прекрасная семья, - заметила Пози, обращаясь к Софи.
– Я знаю, - ответила та.
***
Час спустя Софи сидела в гостиной Бенедикта на той самой софе, на которой всего несколько недель назад потеряла девственность. После того как Софи, Пози, Бенедикт и леди Бриджертон вышли из тюрьмы, Бенедикт сообщил матери, что намеревается отвезти Софи в свой дом. А когда Вайолет высказала сомнение в разумности этого поступка, одарил ее таким взглядом, что она испуганно попятилась и попросила лишь, чтобы они были в Бриджертон-Хаусе к семи.
Следовательно, у Софи с Бенедиктом был целый час, чтобы побыть наедине.
– Прости! - выпалила Софи, едва усевшись на софу. Всю дорогу до дома они почему-то молчали. Держались за руки, время от времени Бенедикт подносил к губам руку Софи, но ни один из них не проронил ни слова.
Софи была этому только рада. Она не знала, что говорить. В тюрьме, в присутствии людей, все казалось легко и просто, но теперь, когда они остались одни, не могла найти, нужных слов. Кроме одного:
– Прости.
– Нет, это ты меня прости, - проговорил Бенедикт и, усевшись рядом с Софи, взял ее руки в свои.
– Нет, ты меня. - Внезапно Софи улыбнулась. - Все вышло так глупо.
– Я люблю тебя, - сказал Бенедикт, - и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Софи почувствовала, что у нее перехватило дыхание.
– Мне наплевать на то, кто были твои родители, и на то, что моя мать заставила леди Пенвуд подтвердить выдуманную ею историю, чтобы скрыть, что ты дочь простой горничной. - Он взглянул на Софи полным любви взглядом. - Я бы все равно на тебе женился.
Софи захлопала глазами, пытаясь сдержать вот-вот готовые хлынуть слезы. Не хватало еще выставить себя на посмешище перед Бенедиктом и разрыдаться. Почувствовав ее волнение, Бенедикт ласково сжал ей руки.
– Мы не смогли бы с тобой жить в Лондоне, я это прекрасно знаю, но нам и не нужно здесь жить. Когда я думаю о том, что мне нужно в жизни - не что я хочу, а что мне по-настоящему нужно, - я понимаю, что это ты.
– Я…
– Подожди, дай мне закончить, - проговорил Бенедикт предательски хриплым голосом. - Я не должен был просить тебя стать моей любовницей. Это была ошибка.
– Но что ты еще мог сделать, Бенедикт? - тихо спросила Софи. - Ты ведь считал меня служанкой. В более совершенном мире мы могли бы пожениться, но мир, в котором мы живем, далек от совершенства. Такие мужчины, как ты, не женятся на…
– Вот и отлично. Значит, я правильно сделал, что просил тебя стать своей любовницей, - заметил Бенедикт, пытаясь улыбнуться, однако улыбка вышла невеселая. - Я был бы дураком, если бы этого не сделал. Я ужасно тебя хотел. Думаю, я уже тогда тебя любил, и…
– Бенедикт, ты вовсе не должен…
– Объяснять? Нет, должен. Я не имел права настаивать, когда ты мне отказала. Это было нечестно с моей стороны. Ведь мы с тобой оба знали, что в конце концов я должен буду на ком-то жениться и тебе придется меня с кем-то делить. Я бы умер, если бы мне пришлось тебя с кем-то делить. Как я мог требовать того же от тебя?
Протянув руку, Софи вытерла ему щеку. "О Господи! Неужели я плачу?" Он не мог припомнить, когда плакал в последний раз. Наверное, когда умер отец. Но тогда он был один, и его никто не видел.
– Знаешь, почему я тебя люблю? Для этого есть очень много причин! - продолжал Бенедикт, тщательно подбирая слова.
Он знал, что уже завоевал Софи. Теперь она никуда от него не убежит. Теперь она станет его женой. Но ему все равно хотелось, чтобы эти мгновения запомнились им обоим на всю жизнь. Лишь один-единственный раз в жизни выпадает на долю человека признание в любви, и Бенедикт не хотел его испортить.
– Но самая главная, - продолжал он, - это то, что у тебя есть принципы, которых ты придерживаешься и от которых не отступишься ни за что и никогда. - Он взял руку Софи и поднес ее к губам. - А это такая редкость, Софи.
Глаза Софи наполнились слезами, и Бенедикту захотелось обнять ее, прижать к себе, но он понимал, что должен договорить. Он еще так много должен был ей сказать.
121 
