104 
— Пожалуй, что так. А чем это ты сейчас занимался, Мурад? — Она прищурилась. — Уж не подглядывал ли за тем, как купается твоя госпожа?
— Конечно, нет! — поспешно возразил он.
Паулина тихонько засмеялась и придвинулась поближе. Так, что ее вышитая жилетка, под которой ничего не было, коснулась его груди. Ее ладонь скользнула под его жилетку, погладила голую кожу, а потом опустилась к бедрам. Он с удивлением уставился на итальянку.
Конечно, он и прежде замечал ее. Кукольно красивая, непроходимо глупая — превосходная игрушка для Джебаля. И только.
— По-моему, ты хочешь Лили Зохару, — прошептала Паулина.
Мурад напрягся, готовый все отрицать. Но не смог сказать ни слова: ручка Паулины уже прокралась между бедер и умело ласкала его плоть. Мурад застыл на месте, не в силах оттолкнуть ее.
— Ты самый красивый из всех, кого я встречала, — шептала она, а тонкие пальчики продолжали свое дело. Мурад уже задыхался и обливался потом. — И я думала о тебе очень часто…
Мысли неслись каким-то бешеным галопом. Ему еще ни разу в жизни не приходилось заниматься любовью — и не потому, что не хотел, а потому, что был евнухом и рабом, то есть не имел доступа в эту область человеческих отношений. И вот теперь ошеломленно осознал, что вполне смог бы овладеть Паулиной. Но ведь он не хотел Паулину. Он хотел Алекс. Он хотел свою хозяйку с болезненной остротой, но не телом, а душою.
Но почему тогда так бурлит кровь в жилах? Почему так кружится голова? А тем временем пальчики Паулины продолжали волшебную игру с его телом.
Малютка улыбнулась и опустилась на колени. Мурад и верил и не верил в то, что происходит. А она уже пустила в дело язык. Мурад охнул. «О, великий Аллах, вот настоящий рай!»
Паулина обхватила его губами. А потом взяла в рот и стала сосать.
Мурад схватил ее за плечи. Его мысли перепутались от неистового желания и страха быть казненным, если его застанут с Паулиной. Но уже в следующий миг он вообще не мог думать. Горячий, ненасытный ротик лишил его рассудка. Мурад обхватил ее голову, воображая, что его пальцы запутались в нежных шелковистых локонах Алекс.
И уже через миг опрокинул Паулину наземь и сорвал с нее жилетку, чтобы добраться до пышных грудей. Чтобы сосать напрягшиеся соски. Она взвизгнула и забилась под ним, обхватив ногами за талию.
Мурад подавил в себе нерешительность. Что ж, пусть это другая женщина, он постарается представить, что перед ним Алекс. И он отважился погладить ее между бедер. И воскликнул от удивления. Она такая влажная, горячая — восхитительная!
— О да, пожалуйста! — молила Паулина, прильнув к нему.
Пальцы Мурада становились все увереннее. Так вот, значит, каковы на ощупь женщины! Горячие, мягкие и упругие… Невероятно упругие. Мураду немедленно захотелось овладеть ею, ворваться в эту упругую теплоту… Паулина забилась, он напрягся всем телом…
И почувствовал, что за ними наблюдают. Подняв глаза, Мурад встретился со злорадными, коварными глазками Зу.
— Она купается в саду, в бассейне, со своим рабом, — доложила Зу.
Джебаль, который крайне редко удостаивал своим посещением женскую половину дома, кивнул и пошел к галерее. Зу с улыбкой следила за ним.
Принц спустился с галереи и прошел по садовой дорожке, повернул за угол. И вдруг услышал странный звук — то ли человеческий стон, то ли звериный рык — откуда-то справа. Он хотел было повернуть туда, но что-то заставило его идти вперед. И через несколько шагов он застыл на месте.
Зохара, обнаженная, купалась в бассейне.
Джебаля словно ударили под дых.
Наконец сквозь завесу неистового желания прорвались какие-то мысли. Он вспомнил, что Зохара посмела наврать ему и он явился сюда, чтобы обличить во лжи, а не вожделеть к ней.
Всю ночь он не спал, думая, что бы предпринять. Если только ее вина будет доказана, несчастная получит по заслугам. Он готов даже продать ее с торгов по самой высокой цене. Но, безусловно, перед этим он непременно овладеет ею.
Набравшись решимости, он подошел к бассейну.
Она открыла глаза, увидела его, испугалась и неловко села на ступеньке. Прекрасное лицо залилось краской.
— Джебаль!
Он разглядывал ее, и не подумав улыбнуться. Она покраснела еще сильнее. Он не мог отделаться от мысли, что стоило бы сначала прыгнуть в бассейн и овладеть ею — а уж потом добиваться правды. Но вместо этого принц скрестил на груди руки и устремил на жену гневный взор. Он желал знать, почему ему лгали.
104 
