Последние отзывы

  60  

Она остановилась у скамейки, стоящей около подъезда. Старая скамья, облупленная и обтертая грузными телами прописавшихся на ней местных бабушек, сегодня почему-то пустовала. Наверное, очередной вечерний сериал по телевизору запустили. Илья обреченно протянул ей пакет, потом плюхнулся на скамью, устало вытянул ноги перед собой.

– Я буду тебя ждать, Марин… – произнес тихо.

– Что, прямо на скамье будешь ждать? – обернулась она от двери подъезда.

– Нет. Вообще буду ждать. Ты знай. Ладно?

Она ничего ему не сказала. Просто пожала плечами. И ушла. А что она ему могла сказать? «Жди», что ли?

Открыв дверь квартиры, она вошла в прихожую, постояла минуту, перебирая ключи в руке и вслушиваясь в тишину. Проходить не хотелось, будто дом в одночасье стал чужим. Потом вздохнула, вяло принялась развязывать пояс плаща, наклонилась, расстегнула «молнию» на ботинках, вышагнула из них, пнула в угол. Нехотя поволокла пакет с цыплятами на кухню. Будь они неладны, эти цыплята. Жарь теперь их. Не хочется. Ничего делать не хочется…

Не зажигая света, она приплелась в гостиную, отодвинула портьеру, глянула в окно. Сидит на скамеечке. Локти на острых джинсовых коленках сложил, чертит на земле что-то палочкой. Вот встряхнул плечами, будто поежился от холода. Такой знакомый жест…

Она не поняла, сколько времени простояла вот так, у окна. Оглянулась – холодные сумерки застыли в комнате, дышали в затылок неуютной тревожностью. Сейчас. Сейчас. Она включит свет, пойдет на кухню, будет суетиться там, готовиться к приезду мужа. Сейчас. Только постоит еще немножко у окна…

* * *

– …Доченька, Настенька, ты не бойся, я тебя не буду ругать. Я ж все понимаю. Ну случилось и случилось. Просто давай разложим все по полочкам, хорошо?

Ира подскочила со стула, нервно сплела пальцы рук, подвигала плечами туда-сюда, будто пытаясь освободиться от свалившегося на них груза дочерних проблем. Одета она была, наверное, модно и со вкусом. По крайней мере, так Насте казалось. Мать всегда следила за модными новинками, пытаясь не отстать от веяний авангарда, порой даже очень странных. Сегодня, например, на талии у нее красовался ужасно потертый кожаный пояс непонятного болотного цвета. Наверное, что-то из области винтажа, ныне принятого за основу женского гардероба. И юбка была шелковая, блестящая, тоже болотная, со смешной расфуфырой сбоку, которая все норовила выпрыгнуть из юбочной складки и заполошно металась при ходьбе. Настя сидела на диване, сложив руки на коленях, вяло провожала взглядом эту расфуфыру, прыгающую вслед за матерью от двери к окну, от окна к обеденному столу и снова к двери. Все было как обычно в их отношениях. Настя слушала, мать говорила. Настя никогда с матерью в спор не вступала. Зачем? Говорят, молчание – знак согласия. Именно, что знак. Пусть основной спорщик этим знаком и удовольствуется. А молчаливый и соглашающийся – понятия хоть и совместимые, но не обязательно совпадающие.

– Чего ты молчишь, Насть? Давай, говорю, попытаемся ситуацию по полочкам разложить? – резко развернулась к дочери Ира, проходя мимо дивана. Юбочная расфуфыра отлетела на повороте, ласково и мягко шлепнула Настю по коленке.

– Давай… – подняла она к матери бледное лицо.

– Ну вот сама рассуди, Настенька, – выставила вперед узкую ладонь Ира, – ты же определенно не справишься с такой нагрузкой, даже физически не справишься! Это же ответственность, это работа, это долг, в конце концов! Ты даже с Лизой уже не справляешься, а ведь я тебя предупреждала…

– Почему это я с Лизой не справляюсь? Ты что говоришь, мам? – тихо, но обиженно проговорила Настя.

– Откуда я знаю, почему? – развела руками Ира, чуть наклонив вперед корпус. – Она у тебя вообще не знает, что такое режим! Не ребенок, а диссидент какой-то. Свободный художник. Вот который сейчас час, по-твоему?

– Половина восьмого… А что?

– Ребенок в половине восьмого сел ужинать – это нормально, да? Ей спать пора ложиться, а она только ужинает!

– Ну, это уж ты зря говоришь, Ирочка… – вышла из кухни Екатерина Васильевна, присела на диван рядом с Настей. – Чего это она будет в половине восьмого спать ложиться?

– Ну да. Она у вас в одиннадцать засыпает, я знаю. А то и в двенадцать. А ребенок должен обязательно отходить ко сну в половине девятого. И питаться по режиму. И днем отдыхать минимум два часа. И вести себя прилично и скромно. А Лиза из вас веревки вьет какие хочет!

  60