106 
— Благодарю вас, Madame la Reine, — сказал Нострадамус, когда я закончила. — Через два дня представлю вам полный отчет. Некоторые расчеты я уже сделал, поскольку даты рождения мальчиков всем известны.
Казалось, гость не собирается вставать. Он сидел и смотрел на меня своими ясными спокойными глазами; в затянувшемся молчании я набралась храбрости.
— У меня бывают дурные сны, — сообщила я.
Судя по всему, Нострадамус ничуть не удивился моим словам.
— Могу я быть с вами откровенным, мадам? — Вежливо спросил он и сам же ответил: — У вас есть астрологи. Я не первый составлю гороскопы вашим детям. Разумеется, я сделаю свою работу, но вы ведь не только за этим меня позвали.
— Да, — призналась я, — прежде я ознакомилась с вашими предсказаниями.
Откашлявшись, я процитировала тридцать пятый катрен — о льве, умирающем в золотой клетке.
— Я пишу то, что должен. — Теперь глаза Нострадамуса выражали осторожность. — Не возьму на себя смелость разбирать значение Его слов.
— А я возьму. — Я подалась вперед, не в силах скрывать свое волнение. — Мой муж король… он лев. Старший. Мне снилось…
Тут я запнулась, не желая облекать в слова ужасающее видение.
— Мадам, — ласково произнес Нострадамус, — мы с вами хорошо понимаем друг друга; думаю, лучше, чем весь остальной мир нас понимает. Вы и я способны видеть то, что не видят другие. И это не может нас не тревожить.
Я отвернулась от него и посмотрела из окна на сад, где под ярким солнцем среди зеленых кустов резвились Эдуард, Марго и маленький Наварр. Воображение рисовало мне расколотые черепа, вспоротые тела и людей, тонущих в потоках крови.
— Не хочу больше ничего видеть, — горько заметила я.
— Господь не дает нам выбора.
— Король умрет, — заявила я. — Мой Анри умрет совсем молодым. Ужасная смерть, если только что-нибудь ей не помешает. Вы это знаете, об этом говорится в вашем четверостишии. Месье, я правильно вас поняла? — Я устремила взгляд на пророка. — А мне снилось, с тех пор как я была ребенком, что меня зовет к себе человек, лежащий в луже крови на поле боя. Мне было неизвестно, кто этот человек, пока я не встретила мужа. Вы поможете мне, месье? Что нужно сделать, чтобы предотвратить смерть моего мужа? Он моя жизнь, моя душа. Если он умрет, я не захочу больше жить.
— Я лишь передаю волю Господа, Madame la Reine, которая должна быть исполнена. И не беру на себя смелость трактовать Его фразы. Если Господь послал вам видения, вы должны разобраться, зачем он это сделал. Такова ваша ответственность.
— Моя ответственность — сохранить жизнь королю. Я отвечаю за своих детей.
Господин Нострадамус уставился на ковер. Выражение его лица оставалось спокойным. Наверное, он молился.
— Ваше сердце обманывает вас. Может, вам и не надо ничего делать. Может, вам нужно лишь записывать свои видения.
Я рассердилась.
— А что, если не все ваши предсказания верны? Что, если они всего-навсего предупреждения, как и мои сны, и даны нам с целью предотвращения опасности? Как думаете, месье?
Нострадамус не поднял глаз. Его лицо было расслаблено. Он дышал медленно и глубоко.
— Ах! — отозвался он. — Как много крови! Как она струится по его лицу!
— Да, — прошептала я, а потом повысила голос — Да! Но ведь этой опасности можно избежать. Будущее можно изменить, ведь правда?
— Вчера, сегодня, завтра… Перед лицом вечности всё одно. Так же, как человек не может исправить прошлое, он не в силах поменять и предначертанное будущее.
Я ухватилась за подлокотники кресла.
— Моему мужу предрекли смертельную рану в бою. Звезды предупреждают: если он не станет принимать участие в сражениях, если не поведет за собой людей, все будет в порядке. В этом и заключается смысл астрологии, месье. Вы должны мне сказать, будет ли во Франции война, и если война возможна, то что нужно делать, чтобы ее предотвратить.
— Война будет, — подтвердил Нострадамус — Войны всегда случаются, и мы не можем их предотвратить.
— Но вы ведь знаете точно, когда это произойдет, — заметила я. — Когда вам впервые пришло видение о двух львах, месье? Много лет назад?
Я надеялась, что это случилось прежде, чем Руджиери произнес заклятие над кровью проститутки, прежде, чем мы обеспечили Генриху безопасность.
— Пять лет назад, — ответил Нострадамус. — Но даже сейчас эта картина стоит передо мной.
106 
