46 
Механик отер грязную ладонь об очень грязную штанину, протянул, и с нескрываемой симпатией сказал:
– Михаил!
– Аполлон! – не побрезговал рукопожатием Лебедев. – Паша Хомяков давно не появлялся?
– Да, ну его, такой чудак, – усмехнулся Нечайкина. – То живет неделями, ему даже койку поставил, а то пропадает где-то. И о чем только думает? В воскресенье гонки на циклодроме в Стрельне, Паша участвует в заезде на три версты, а тренироваться ленится, думает талантом взять. Как победить без тренировок? Или вот, вздумал крыс всякими ядами травить. А потом принес одну и начал ее воспитывать.
– Неужели? – успел опередить Лебедева юного сыщика, так и рвавшегося в бой. – Сам поймал?
– Говорит, купил у цыган. А цыганская крыса – это вещь! – сказал Нечайкин с таким уважением, будто речь шла об амурском тигре. – Ничего не боялся, мышьяк, как сало жрал. Паша кличку ей придумал забавную: Нос. И правда, похоже: Нос – как есть нос.
– Для чего купил?
– Дрессировать стал, представляете? Посадит в клетку, поит-кормит до отвала, а потом прицепит к прутьям электроды и ток дает. Но сначала какие-то духи подсунет.
– «Черная маска»? – встрял Ванзаров.
– Да кто их разберет, – удивился механик, – духи – не машинное масло, чтобы по запаху различать.
– Зачем же над животным измывался? – аккуратно спросил Лебедев.
– Это он розыгрыш готовил. Говорит, любовница хочет подшутить, вот и старался.
– Как зовут любовницу? – опять не удержался Родион.
– В такие дела, молодой человек, не влезаю. И вам не советую...
– А вчера что Паша делал? – спросил Лебедев.
– Такой чудной! – Нечайкин даже хлопнул себя по ляжке от избытка чувств. – Утром, как встали, оделся во фрак, сказал: «Еду с официальным поздравлением». А после одиннадцати вернулся, вбежал сломя голову, фрак стянул, колечко обручальное содрал, схватил узел, который давно припас, и давай переодеваться. Я во двор вышел, а как вернулся даже не узнал Пашку: парик нацепил рыжий дурацкий, да еще и бороду, и сюртук с рубахой, как у приказчика. Но мало того, вытаскивает коробку шляпную, сажает туда Носа, и говорит: «Ну, началось веселье, жди, к вечеру буду». Ускакал, как угорелый. До сих пор не появился... Аполлон, хотите, покажу подставку «Колумбия» для сбора и разбора колеса? Выменял недавно...
Сославшись, что в следующий раз обязательно изучит подставку и, просив кланяться Паше, если тот объявится, Лебедев стал прощаться. Механик горячо потряс его руку и холодно кивнул Ванзарову. Не понравился ему упитанный юноша: заносчив и в технике не понимает.
6
По раскаленному проспекту лошаденка плелась еле-еле. Пролетка непривычно мягко скользила по булыжной мостовой, так что никакого удовольствия от рытвин и ухабов пассажиры не испытывали. Лебедев заложил между зубов устрашающую сигарку, но пока еще проявлял милость и не прикуривал, а беззаботно насвистывал и поглядывал по сторонам, словно свежеприбывший турист, не забывая подмигивать хорошеньким барышням, прятавшим личики под кружевными зонтиками, что не мешало им стрелять в ответ глазками в роскошного господина. Ух, до чего длинно порою приходиться выражать столь скучное дорожное обстоятельство.
– А что, Аполлон Григорьевич, давно увлекаетесь велосипедами? – с уважением к безграничию таланта спросил Родион.
– Вот еще, больно надо. Сидишь, как на кочерге, задницу всю отобьешь, ноги прыгают, а руками, словно за лося держишься. Развлечение – нечего сказать.
– Откуда же вангурардов с реллеями знаете?
– Надо идти в ногу с прогрессом, юноша, – важно ответил Лебедев и наградил чиновника полиции победным взглядом. Аполлон Григорьевич поскромничал: он выписывал все научные, технические и спортивные журналы, резонно полагая, что криминалист должен знать не только, как отличить свежую кровь от клюквенного сока. Зато нескромно потребовал в оплату за труды взять его на визит к госпоже Хомяковой. Потому что только он сможет утешить женщину в таком горе, наверняка хорошенькую.
Ванзаров не возражал. После сегодняшних происшествий поддержка ему был, ох, как нужна. Поспорив с самим собой, он вообразил тип дома, в котором могли бы жить супруги Хомяковы. В этот раз интуиция не подвела. Роскошное строение на Владимирском проспекте подчеркивало нерядовой статус жильцов. Нужная квартира делила третий этаж еще с двумя.
46 
