Особенно,... 
89 
Перейдя к комоду, он начал выдвигать ящики с шелковым нижним бельем и ночными сорочками, кашемировыми шалями и шарфами, фирменными, едва ношенными носочками. В одном из ящиков, насколько он понял, хранилось исключительно походное снаряжение: там лежали шорты защитного цвета, сложенные свитера, однодневные сухие пайки, подробные топографические карты и серебряная фляжка с выгравированными инициалами владелицы.
Только в двух нижних ящика комода хранились вещи, не похожие на фирменные изделия из магазинов Найтс-бриджа. Но и эти ящики, подобно остальным, были заполнены доверху. В них находился целый склад шерстяных свитеров самых разнообразных стилей и расцветок, и на вороте каждого изделия имелся вышитый ярлычок: «Связано любящими руками Нэнси Мейден». Линли задумчиво провел пальцами по одному из ярлыков.
— Нигде нет ее пейджера. Апман сообщил нам, что она ходила с ним на работу. Вы не знаете, где он может быть?
Мейден отошел от двери.
— Пейджер? А Уилл уверен, что это был ее личный пейджер?
— Он говорит, что ей звонили на пейджер во время работы. Вы не знали, что у нее был пейджер?
— Я ни разу не видел ее с ним. Так его здесь нет? Мейден повторил все действия Линли. Осмотрел предметы на комоде, потом обыскал все ящики. Он пошел даже дальше Линли, проверив карманы всех жакетов, брюк, юбок дочери. Прощупал лежащие на кровати запечатанные пластиковые мешки с одеждой. Ничего не обнаружив, он наконец сказал:
— Наверное, Николь захватила его с собой в поход. Возможно, он в полиции среди ее вещей.
— К чему брать пейджер, если оставляешь мобильный телефон? — спросил Линли. — На природе один бесполезен без другого.
Взгляд Мейдена переместился к телевизору, где лежал мобильник, и опять вернулся к Линли.
— Тогда он должен быть где-то здесь.
Линли проверил прикроватный столик. Он нашел пузырек аспирина, пакет носовых платков, противозачаточные пилюли, коробочку именинных свечей и тюбик гигиенической губной помады. Перейдя к дамским сумочкам под телевизором, он открыл каждую из них и обшарил каждое отделение. Все они оказались пустыми. Как, впрочем, и ранец, и портфель, и большая дорожная сумка.
— Может, он остался в ее машине, — предположил Мейден.
— Что-то подсказывает мне, что это не так.
— Почему?
Линли не спешил с ответом. Выйдя на середину, он взглянул на обстановку комнаты иными глазами, пытаясь понять, что может означать отсутствие в ней одного простого на первый взгляд предмета. И тогда он заметил то, на что раньше не обратил внимания. Эта комната напоминала музей — такой в ней был порядок. Все вещи лежали строго на своих местах.
Кто-то хорошо здесь прибрался.
— Энди, а где сейчас ваша жена? — спросил Линли.
Глава 9
Поскольку Энди Мейден ответил не сразу, Линли повторил вопрос и добавил:
— Она сейчас в отеле? Или где-то на территории? Мейден сказал:
— Нет-нет. Она… Томми, Нэн отправилась на прогулку.
Его пальцы сжались, словно сведенные судорогой.
— Далеко ли она собралась, вы не знаете?
— Скорее всего, в ближайшие пустоши. Она взяла велосипед, а именно туда она обычно ездит на нем.
— В Колдер-мур?
Мейден подошел к кровати дочери и тяжело опустился на край.
— Ты ведь раньше не встречался с Нэнси, Томми? — Нет, насколько я помню.
— Она очень порядочная и преданная женщина. Отдает всю себя, всю без остатка. Но порой я не в состоянии вынести чью-то помощь. Даже от нее. И даже в такое время. — Опустив глаза, он попытался согнуть пальцы. Потом поднял и бессильным жестом уронил руки. — Она очень переживает из-за меня. Ты можешь поверить этому? Она хотела помочь. Все ее мысли, слова и поступки определялись желанием помочь мне справиться с этим чертовым онемением. Весь вчерашний день она допекала меня своей заботой. И весь вечер тоже.
— Может быть, это отвлекает ее, — предположил Линли.
— Но ты же понимаешь, как сильно надо сосредоточиться на чем-то, чтобы вытеснить эти ужасные мысли. Тут нужна полнейшая сосредоточенность, на какую только она способна. А я вдруг обнаружил, что не могу дышать, пока она кружит возле меня. Суетится, предлагает го чай, то грелку, то… У меня возникло ощущение, что мое тело мне уже не принадлежит, что Нэнси не успокоится до тех пор, пока не проникнет в мою плоть и кровь, чтобы… — Он вдруг замолчал, словно оценивая все, что наговорил, поскольку следующие его слова прозвучали глухо и отрешенно: — Господи, вы только послушайте меня! Эгоистичный ублюдок.
89 
