Глава 14

Джил Фостер видела, что Ричард не обрадовался очередному визиту полиции. Еще меньше удовольствия ему доставило известие о том, что постучавшийся к ним детектив только что был у Гидеона. Ричард воспринял эту информацию достаточно вежливо и предложил инспектору стул, но его поджатые губы говорили Джил, что он недоволен.

Еще она заметила, что инспектор Линли внимательно наблюдает за Ричардом, как будто оценивая каждую его реакцию, и это насторожило Джил. Будучи большой и давнишней любительницей газетных статей о громких провалах полиции и о громких провалах правосудия, она довольно неплохо представляла себе, до каких крайностей могут дойти полицейские в своем желании приписать преступление определенному подозреваемому. В случаях с убийством полиция была более заинтересована в том, чтобы построить убедительное дело против кого-то, неважно кого, чем в том, чтобы добраться до истины, потому что построение убедительного дела означало окончание следствия, иными словами — возвращение домой, к женам и детям, в нормальные часы. Это желание лежало в основе каждого предпринятого ими шага в ходе расследования убийства, и всем, кому полиция задает вопросы, нужно об этом помнить.

«Полицейские нам не друзья, Ричард, — отправила она жениху мысленное послание. — Не говори ни слова, которое можно было бы извратить и затем использовать против тебя».

Конечно, именно за этим и пришел сюда инспектор Линли. Он впился своими темными глазами — карими, а не голубыми, какие ожидаешь увидеть на лице блондина, — в Ричарда и терпеливо ждал ответа на свое заявление. В большой красивой руке он держал раскрытую записную книжку.

— Когда мы разговаривали с вами вчера, мистер Дэвис, вы не упомянули, что стремились организовать встречу между Гидеоном и его матерью. Не объясните ли почему? — произнес он, войдя в дом.

Ричард сел на стул с прямой спинкой, выдвинутый из-под стола, за которым он и Джил ужинали. В этот раз он не предложил инспектору чая. Это означало бы гостеприимство, а ничего подобного по отношению к полицейскому он демонстрировать не желал. Как только тот появился у дверей, но еще до упоминания инспектором его разговора с Гидеоном, Ричард сказал:

— Я готов оказывать необходимую помощь, инспектор, но хочу попросить вас ограничить визиты дневным временем. Джил нуждается в отдыхе, так что мы были бы вам очень признательны за это.

Губы детектива шевельнулись, и наивный наблюдатель счел бы это движение за улыбку. Но его взгляд, направленный на Ричарда, говорил, что инспектор не привык, чтобы ему указывали, что делать; показательным был и тот факт, что он не извинился за позднее вторжение и не стал произносить обычных фраз о том, что постарается не отнять много времени.

— Мистер Дэвис? — повторил Линли.

— Я ничего не говорил о своем намерении организовать встречу между Гидеоном и его матерью потому, что вы меня об этом не спрашивали, — ответил Ричард. Он посмотрел туда, где сидела за столом Джил с раскрытым ноутбуком перед собой. На экран был выведен пятый вариант третьего акта, первой сцены телевизионной адаптации «Прекрасных, но обреченных». Он сказал ей: — Наверное, ты хочешь продолжить работу, Джил. В кабинете есть письменный стол…

Джил вовсе не собиралась отправляться в ссылку в этот мавзолей-мемориал отца Ричарда, который назывался его кабинетом. Она улыбнулась:

— На сегодня я, пожалуй, закончила. Все равно больше ничего в голову не идет.

И она выполнила всю положенную последовательность действий: сохранение документа, создание резервной копии, закрытие. Если здесь речь пойдет о Юджинии, она хочет присутствовать.

— Она сама просила о встрече с Гидеоном? — спросил детектив.

— Нет, не просила.

— Вы уверены?

— Разумеется, уверен. Она не хотела видеть ни меня, ни его. Этот выбор был сделан ею много лет назад, когда она ушла от нас, даже не потрудившись сказать куда.

— А как насчет почему? — спросил Линли.

— Почему что?

— Почему она ушла, мистер Дэвис. Ваша жена объяснила вам это?

Ричард ощетинился. Джил замерла, пытаясь игнорировать боль, возникшую в ее груди при словах «ваша жена». Ее отношение к тому, что женой Ричарда называли кого-то, кроме нее самой, сейчас не имело значения, ведь вопрос детектива касался самой сути интересующего ее вопроса. Ей было невероятно любопытно узнать не только почему жена Ричарда бросила его, но и каковы были его чувства в связи с уходом Юджинии: каковы они были тогда и, что еще важнее, каковы они сейчас.

  190