Особенно,... 
83 
– Да, – кивнул Петрусенко и бросил взгляд на Эльзу. – Местная легенда об этом говорит… Значит, и с этой стороны к замку не подойти? А тем более не проехать?
– Нет, – убежденно покачал головой Ермошин. – Но кое-что я все-таки увидел! В одном месте, от стены, начинается тропинка. Она узкая, но, по всей видимости, не заброшенная! А то ведь заросла бы, и я с высоты не смог бы ее разглядеть.
– Покажи, где? – быстро склонился над рисунком Викентий Павлович.
Сергей провел тоненькую черточку от изображенной на салфетке стены.
– У самой стены, – пояснил он, – идет узкая безлесая полоса. Потому я и сумел заметить эту тропу. Дальше она уже уходит под деревья, на склон.
– Можешь сориентироваться – какой это склон?
– А я сразу сориентировался, – улыбнулся авиатор. – Знал, что вы спросите!.. Тот самый, который опускается в долину между Карлсруэ и Баден-Баденом. Когда поедем домой поездом, я вам точнее покажу.
– Я поражаюсь, Сергей! – воскликнула Эльза. – Как ты сумел так много разглядеть? Ты ведь управлял аэропланом! А я ничего этого не заметила!
– У меня большой опыт, – ответил Ермошин. – И потом, я ведь знал, зачем лечу, потому и наблюдал – специально. А ты просто наслаждалась полетом и видами сверху!.. Она молодец! – Он повернулся к Викентию Павловичу и Людмиле. – Совершенно не боялась! Хочет еще летать!
– Очень хочу! – Эльза обвела всю компанию счастливыми глазами. – И не только пассажиркой… Мне кажется, у меня бы получилось… самой…
– Вот это да!
Ермошин смотрел на девушку почти ошеломленно, но Викентию Павловичу показалось, что в его взгляде все-таки больше другого чувства – восхищения…
Петрусенко долго размышлял: посвящать в свои догадки и дальнейшие планы комиссара Эккеля? Думал об этом в поезде, возвращаясь в Баден-Баден, думал, прохаживаясь после обеда по аллеям пансионата. И решил: пока не стоˆит! Конечно, комиссар – это местная полицейская власть, скрывать от нее факты преступления – тоже своего рода преступление закона. Сам Петрусенко относился к полицейской службе с большим уважением. И все же решил до поры до времени промолчать. Дотошность и рвение немецких полицейских чиновников он хорошо знал. А сейчас главное – не спугнуть фальшивомонетчиков, взять их тепленькими, прямо на месте преступления! Но еще важнее – не упустить главаря. Тем людям, в замке, легко будет скрыться в горах, в густых лесах – стоит лишь почуять опасность! Но лже-Замятину уловить эту опасность еще легче, поскольку сам он неизвестен, невидим – и настороже! Скроется, исчезнет, растворится – как уже было раньше… Нет, действовать придется очень осторожно, и скорее всего – самому. Полицию он подключит на последнем этапе. Пусть комиссару Эккелю станут утешением лавры победителя! Поймать неуловимых фальшивомонетчиков – это ли не настоящая слава!
Вечером в пансионат пришел крестьянин Курт Пфайер – отец Греты. Теперь, когда девушка вновь начала работать, ее постоянно приходили встречать или братья, или сам отец. Иногда, правда, за девушкой заезжали соседи по деревне, работающие в городе возчиками. Сама она боялась возвращаться в сумерках той страшной для нее дорогой. Когда-нибудь этот страх пройдет, думал Викентий Павлович, но случится это еще не скоро… Грета была бледна и печальна – о Гансе не было никаких известий. Девушка, как и все вокруг, считала, что он скрывается, потому что, защищая ее, убил мерзавца Лапидарова. У Викентия Павловича, знающего, что происходило на самом деле, были на этот счет свои соображения. Но он не посвящал в них никого, кроме жены. Люсе же сказал, о чем думает:
– Лапидарова Ганс не убивал, но ведь он ушел с работы неожиданно и именно в близкое к нападению время. А потом исчез… Думаю, все это было подстроено. А раз так – парню угрожает опасность. Если он вообще жив…
– Где же он в таком случае может быть? – испуганно спросила Люся.
– Есть у меня соображение… Если жив – только в замке!
…Увидев отца Греты, Викентий Павлович подошел к нему.
– Господин Пфайер, у меня к вам просьба. У вас, наверное, есть упряжная лошадь и телега? Я так и думал! Сдайте мне их в аренду – ненадолго, дня на два-три. Думаю, за это время я управлюсь… И так, чтоб без особой огласки.
Крестьянин знал от дочери, что этот постоялец пансионата – русский полицейский и что он сотрудничает с местной полицией, расследует то дело, которое связано и с нападением на Грету. Немного подумав, он кивнул головой.
83 
