68 
— Аделина, ты сегодня вечером как картинка, — грубо сказал Рассел, мельком взглянув на нее.
Насыщенный розовый оттенок платья делал ее кожу похожей на персик, а карие глаза более темными. Умеренное декольте платья и короткие рукавчики оставляли ее шею и плечи открытыми. Две плоеные юбки платья были отделаны плиссированными лентами и шелестели, когда она двигалась.
Адди нехотя улыбнулась:
— Спасибо, папа.
— Еще одно. Не дай Бог, я поймаю тебя в укромном местечке с тем парнем Джонсоном.
— Не поймаешь, — казала она сладко. Она собиралась найти Джефа, но кончено перед этим удостовериться, что Рассел не увидит этого.
Снаружи играла музыка, было несколько скрипок, гитара, банджо, всюду были венки и ленты из цветных тканей. Люди расставляли длинные столы, заполняя их блюдами со щедрыми порциями разнообразной еды: от свинины до пирогов с малиной. Едва Адди приблизилась к столам, ее осадили предложениями о помощи – «мисс Аделин, позвольте мне положить вам кусочек этого»… «мисс Аделин, могу я подержать вашу тарелку, пока вы решаете, что выбрать?»
Не много времени потребовалось, чтобы понять, что большинство мужчин вокруг были из ранчо «Санрайз». Как объяснила позже Каролина, каждый ковбой из «Санрайз» считал это своей обязанностью и привилегией – присматривать за женщинами Уорнер. Адди оказалась в небольшой толпе мужчин, каждый из которых назначил себя ее опекуном и защитником, и она была удивлена и тронута их поведением, когда они соперничали за ее внимание. В большинстве своем они были просты и грубоваты, но их нельзя было обвинить в отсутствии галантности. Она опрометчиво пообещала станцевать завтра с каждым из них и смеялась, когда они шутливо ссорились за очередность.
— На твоем месте, я бы оставила танец для кое-кого особенного, — тихонько пробормотала Каролина, и Адди беспечно усмехнулась, суя в рот нежный кусочек цыпленка.
— Кто же это?
— Смотри, вон там. Говорит с миссис Фанинс.
Адди последовала за пристальным взглядом Каролины и прекратила жевать, увидев худощавого, привлекательного мужчину, который отвечал миссис Фанинс, держа в одной руке бокал с напитком и жестикулирующего другой. На нем были бежевые брюки, белая рубашка и вышитый жилет, подчеркивающий его широкие плечи. Она не могла увидеть его лицо, но видела коротко стриженные темные волосы, загорелая кожа резко контрастировала со снежной белизной воротничка. Вся его уверенная осанка, казалось, объявляла, что он был опасным человеком, с которым не шутят. Адди не спускала с него взгляда, продолжив жевать свою курицу.
— Интересно, — пробормотала она, — кто это?
— Это Бен, глупенькая!
Она чуть не подавилась едой.
— Нет!
— Ты ослепла? Посмотри еще раз.
— Это не он, — сказала Адди упрямо, с трудом проглотив кусок, — Бен не такой высокий как он и…
Ее голос увял, поскольку он повернул голову в ответ на чье-то приветствие и она узнала его профиль.
— Это Бен, — ошеломленно произнесла она.
— Я же говорила тебе.
Она никогда не видела Бена в чем-то, кроме джинсов, рабочей одежды и пыльной шляпы. Как ему удалось превратиться в этого элегантного незнакомца? Он был такой же, и все-таки настолько другой, что она боялась довериться глазам.
— Посмотри на него, прямо денди, — сказала она задохнувшись и пытаясь проигнорировать стук сердца в груди.
— Очень красивый мужчина, не так ли?
— Любой человек выглядит лучше, когда вымоется и оденет чистую одежду.
Каролина фыркнула:
— О, признайся, Аделина.
Но Адди не могла ответить. Ощутив ее потрясенный взгляд, Бен повернулся и посмотрел на нее, его глаза скользнули по ней с наглой оценкой, заставив ее пульс участиться. Он лениво улыбнулся и переключил свое внимание на миссис Фанинс, как будто Адди не представляла для него никакого интереса.
Все оставшуюся часть барбекю она делала вид, что ей все равно, ожидая, что Бен коснется ее руки или прошепчет что-то ей в ухо. Конечно, он должен был подойти и поприветствовать ее, хотя бы из вежливости. И, когда он действительно к ней приблизится бы, она бы тут же поставила его на место. Независимо от того, каким бы привлекательным он не был, она ему покажет, что ей это совершенно безразлично. Но день тянулся, а он так и не подошел к ней. Адди была странно опустошена отсутствием шансов поговорить с ним. Его время принадлежит ему, видит Бог, меня нисколько не волнует, как он его тратит, думала она, пытаясь набрать немного здорового презрения. Пусть он себе говорит с каждой женщиной здесь, но только не с ней. Ее это нисколько не заботит.
68 
