Особенно,... 
114 
Реакция города и соседних ранчо на нападение на собственность Рассела была неоднозначной. Некоторые скотоводы, поддерживающие идею закрыть свою землю дешевым ограждением из колючей проволоки, были оскорблены так, будто сами подверглись такому нападению. Но некоторые говорили, что Рассел это заслужил. Много ковбоев ненавидели идею ограждения земель, они привыкли ездить свободно. Мелкие скотоводы, которые часто присваивали себе отбившийся от стада скот, дрейфующий через границы владений, также негодовали на строительство заграждения.
Проходил день за днем и Адди начала остро тосковать по Бену. Она почти не видела его. Он был занят, решая проблемы, с которыми к нему шли, независимо от того маленькие они или большие. Его работе не было конца, он контролировал строительство забора и координировал другие хозяйственные работы на ранчо. Вокруг дома и в самом доме толкалась куча народу и Адди и Бен не имели никакой возможности уединиться. Был назначен человек для охраны дома ночью, что тоже исключало возможность свиданий с Беном.
Адди была поглощена своей неудовлетворенностью, эмоциональной и физической, и она не пройдет, пока Бен не будет снова с нею. По ночам она лежала, раскинувшись на кровати, и уныло думала о том времени, когда Бен приходил к ней. Как можно было хотеть кого-то так? Моменты, когда она видела его, не были полноценными, рядом всегда был кто-то из членов семьи или работников ранчо, и не было никакой возможности побыть наедине.
Как долго она сможет быть без него? Ее потребность в нем становилась сильнее с каждой минутой, пока она едва могла вынести ее, если он был рядом. Как странно было чувствовать такую страшную всепоглощающую жажду кого-то и негодовать на все, что отдаляло его от нее. Он пробудил в ней желания, сильные желания, которые требовали утоления. У нее было так мало ночей с ним и каждая следующая ночь без него будет холодной и пустой. Оглядывая людей, собравшихся за одним столом, она задавалась вопросом: поймет ли кто-нибудь из них, что она чувствовала? Нет. Ни один из них на это не способен, даже одинокая и чувствительная Каролина.
Я бы пошла за ним хоть на край света. А ни один из них никогда не боролся друг за друга. Но однажды они должны были чувствовать что-то? Что-то должно было быть? Каролина и Питер вели себя, как будто были едва знакомы, Мэй и Рассел были в лучшем случае устало нежны. Никакой страсти, никакой нежности. Даже никакого возмущения. О чем они говорят, когда остаются одни? Или просто молчат?
Адди скучала по долгим, уютным разговорам с Беном. В самые темные часы ночи она рассказывала ему некоторые скандально интимные вещи, из тех, что женам не полагалось рассказывать мужьям. Беседы с Беном были источником бесконечного очарования, не было почти ни одной темы, которую он бы не захотел затронуть и он никогда не страдал от излишней скромности. Казалось, ему даже доставляет удовольствие заставлять ее краснеть, и он всегда преуспевал в этом, даже в темноте.
Спустя недели разлуки она стала замечать, что Бен будто изменился. Исчезла легкость его манер, а чувство юмора стало более резким, чем обычно. Он всегда куда-то торопился и не задерживался возле нее, и как будто бы даже старался ее избегать. Почему он стал таким бесцеремонным и резким? Почему казалось он словно был сердит на нее?
Каждый раз, когда она слышала, что он шел в дом во время обеда, видела, как он входит в комнату, наблюдала, как садится за стол, она чувствовала боль в груди. За то время, что он провел на солнце, его кожа стала более смуглой, отчего изумрудные глаза стали еще ярче на лице. Он никогда не был настолько красив и настолько недостижим. Почему, когда она смотрела на него через обеденный стол, расстояние между ними, казалось, превратилось во многие мили?
* * * * *
Адди просунула голову в приоткрытую дверь комнаты Каролины и нахмурилась, увидев маленькую фигурку с большим животом, укрытую покрывалом, на которую утреннее солнце отбрасывало нежные блики.
— Каро? – сказала она мягко, и сестра пошевелилась. — Ты не хочешь все же подняться?
Каролина покачала головой, выглядя раздраженной. Ее лицо было одутловато, а под глазами, обведенными темными кругами, были мешки.
— Нет. Я чувствую себя больной. Я устала.
— Может доктор Хаскин ….
— Он говорит, что со мной все в порядке.
— Хорошо. Это замечательно.
— О! Не надо быть такой оптимистичной!
114 
