102 
— О да, да. Только помоги мне с именем. Кто-то отсюда. Это лучший вариант. Об остальном я позабочусь.
Она прищурено посмотрела на него, а затем наклонилась и прошептала в самое ухо.
О Боже, какое было имя?
Что она сказала ему?
Глаза Адди распахнулись, и она провела рукой по влажному лбу. Она проснулась в холодном поту. Она лежала спокойно, стараясь ни о чем не думать, закрыв глаза и ощущая дрожь век. Еще долгое время она лежала, покрытая тонким слоем испарины.
Теперь она знала.
Я предала их всех. Я помогла все это организовать.
Однажды она пожелала смерти Рассела… и она тайно замыслила с Джонсоном его убийство. После его смерти у нее появились бы свои деньги, Джонсон получил бы ранчо, снял ограды, расколол семью и разорвал бы наследство Рассела на части. Она должна найти способ предотвратить это. Но как? Лихорадочные мысли кишели в мозгу пока не заболела голова. Ей хотелось выпивки, хорошего жесткого выстрела из чего-то, что положило бы конец ее мучениям. Но хотела ли она этого для жалкого труса? Адди не могла дать ответ так или иначе, и просто лежала в ожидании какого-нибудь порыва, который увлечет ее.
Немного позже она услышала мягко открывшуюся и закрывшуюся дверь, но этот звук мог ей только показаться. Она держала глаза закрытыми, боясь обнаружить, что это был сон. Тихие шаги. Движение в темноте. Шорох хлопка. Скольжение джинсов. Тогда все смолкло за исключением ее прерывистого дыхания. Матрас прогнулся под весом мужского тела. Она чувствовала движения мускулистых ног вдоль ее, жар его плоти, поскольку он опустился на нее. Рыдание застряло у нее в горле, и Адди подняла руки, привлекая его к себе. Приветствуя натиск его рта, она отчаянно отвечала на его поцелуй, желая его, нуждаясь в нем.
Его теплый аромат окружал ее, и она вдыхала его жадно, запутывая руки в его волосах, принуждая поцеловать ее еще жестче. Его руки касались ее груди, дразня соски, сжимая, пока она не издала стон. Закусив губу, она вплотную приникла к нему, прижавшись своей грудью к его.
Бен задрожал и перевернулся, увлекая ее за собой. Всюду, всюду ее волосы струились и текли длинными шелковистыми волнами, обволакивая его шею, лицо и плечи. Их губы сплетались в бесконечных, нежно-агрессивных поцелуях. Его томящая охота за самым сокровенным в ней, довела Адди до того, что у нее возникло ощущение, что она умирает от удовольствия.
Проводя руками вниз по его телу, она поражалась, широкому развороту его плеч, поджарой статности его талии и сильным мускулам его бедер. Кончиками пальцев она пересекла линию его бедер, заметив как изменилось его дыхание, став резким, и остановилась в тот момент, когда ее ладонь наполнилась его пульсирующей твердостью. Она погладила его так же, как помнила с прошлой ночи, и он задохнулся от ее прикосновений. Его руки погрузились в ее волосы, удерживая ее голову близко, позволяя рту жарко целовать.
Сжав ее ягодицы, он приподнял ее, перемещая вдоль своего тела. Его губы нашли пик ее груди и жадно втянули сосок, утверждая свое господство. Каждый крошечный нерв был исследован его шероховатым языком. Скользя ладонями под его шеей, она наклонила голову и потерлась щекой о его щетину.
Его шепот обжег ее уши, поскольку он обхватил ее бедра и притянул так, что она буквально оседлала его.
– Прими меня в себя.
Непривычная брать инициативу на себя, она немного поколебалась, прежде чем впустить его домой, закрывая глаза от его проникновения. Слияние их тел было неторопливым скольжением двоих вверх-вниз, смесью нежности и силы, чувственности и осторожности.
Адди сцепила руки у него на груди, склонила к нему голову, окружая его шелковистым занавесом своих волос. Он впился пальцами в ее бедра, двигая ее назад и вперед, и его таз выгибался в одном ритме с ней. Это была какая-то дикая, невероятная фантазия, удовольствие столь сладкое, что почти походило на боль. О, она слышала о вещах, которые мужчина и женщина смели делать вместе, но она никогда и не представляла себя, любящей мужчину столь безумно.
Она была поймана в огне, слишком горячем, чтобы его можно было вынести, это была буря, терзающая снаружи и внутри, до тех пор, пока она не рухнула от напряженности и не вцепилась в Бена отчаянной хваткой. Ее ноги дрожали от усталости. Чувствительный к каждому ее движению и ритму, он все немедленно понял. Без слов он перевернул ее, заглушая ее всхлипывания поцелуем, вонзаясь в нее снова и снова, и ее тело трепетало от агонии экстаза, проникающего сквозь каждый нерв. Когда все было кончено, она продолжала цепляться за него, сознавая извержение его наслаждения.
102 
