119 
Короленко наблюдал, как двор пересекала согбенная худая старуха в сером плаще, который ветер, залетевший под полы, надувал пузырем. Старуха, опираясь на палку, медленно передвигала ноги, словно её вот-вот кондрашка хватит. Лицо напряженное и сосредоточенное, видно, бабка на ходу подсчитывала и не могла подсчитать те деньги, что удастся выручить.
Сюда, в ломбард, люди, как правило, узнают дорогу, когда здорово припекает одно место, когда судьба доводит до последнего края, до полной безысходности. Наверняка и старуха тащит обручальное колечко, оставшееся от покойного мужа, поцарапанные серебряные ложки или ещё какую-нибудь ерунду, которую хранила до самой последней отчаянной минуты, и вот, наконец, когда нужда схватила за горло, решила расстаться и с этими вещицами. Грош цена всем этим колечкам, ложкам, цепочкам, браслетам фабричной работы. И жирного навара от перепродажи золотого лома не снимешь.
Короленко утешил себя тем, что времена сейчас трудные, приходиться перебиваться крохами. К сожалению, по-настоящему ценные вещи, например, крупные бриллианты без дефектов, в ломбард не приносили. А если и приносили, то своевременно выкупали или перезакладывали. Короленко бросил взгляд на двор. Ветер поднял облако густой пыли, погнал по асфальту окурки, бумажный мусор. Возле помойки возник какой-то бродяга и, перегнувшись через бак, принялся обследовать зловонные отбросы.
Максим, которому до боли в печенках, надоел вид из окна рабочего кабинета, хотел задернуть шторы и включить настольную лампу, но тут зазвонил телефон. Короленко снял трубку, ожидая услышать голос с кавказским акцентом, но беспокоил Сергей Осколупов. Старый приятель приглашал в ближайшую субботу сходить в ночной клуб «Богомол» и там вспомнить добрые времена и сдуть пыль с ушей.
– В субботу ты говоришь? – переспросил Короленко.
Опять Осколупов мечтает выставить Максима на деньги. Как в прошлый раз, придется ему одному расплачиваться за все, что съела и выпила веселая компания. Видите ли, Короленко самый богатый, ему и платить.
Но дело даже не в деньгах. В былые годы Короленко тесно общался с Осколуповым, у них была мужская компания. Но Максим никогда не кололся, он боялся уколов, поэтому не увяз в этом по уши, не стал законченным героинщиком, которому до могилы шаг ступить. Он глотал колеса – и только. Но и после колес лечился полгода.
Теперь он стал человеком, у него свой бизнес, дядя помог занять кресло директора ломбарда. Не хочется снова забираться во все это дерьмо. Дружба… Товарищество… До первой дозы. И, наконец, Короленко и Осколупова связывали воспоминания о той проклятой девчонке из номера гостиницы «Россия». Связывала кровь.
Сейчас Максим готов отстегнуть любые бабки, лишь бы навсегда забыть об этом кошмаре. Лишь бы не тянула за душу эта проклятая дружба с убийцами, которая со временем переродилась в неосознанный панический страх перед Осколуповым.
Пройдет ещё какое-то время, и все забудется. Тот жаркий вечер, ту убитую девчонку, кровь на руках Осколупова и Чайкина. Правильно говорят, что время лечит. И, надо надеяться, что Осколупов с Чайкиным когда-нибудь подохнут от передозировки. Хорошо бы уж поскорее.
– В субботу, а когда же еще? – ответил Осколупов. – Я гарантирую, будут такие телки, что у тебя встанет ещё до того…
Короленко не слушал. Он машинально перевернул листки настольного календаря, придумывая убедительный повод для отказа.
– Телки это, конечно, хорошо, – ничего путного в голову Максима так и не пришло. – Но, старик, у меня как раз на субботу назначена встреча с одним человеком. Деловая встреча с одним хмырем… Ну, очень важная встреча. Это не телефонный разговор. Короче, не получится.
– В каком смысле, не получится?
– Ну, не смогу я придти.
– Не сможешь? – переспросил Осколупов, голос его сделался злым. – Я думаю, тебе все-таки лучше быть на месте. Заканчивай свои мудовые переговоры и подсасывайся часикам к одиннадцати. Мне ждать?
– Я, конечно, постараюсь, – заерзал на стуле Максим, в словах Осколупова он уловил угрожающий смысл. – Постараюсь закруглить…
– Уж ты постарайся, – короткие гудки.
Короленко так хлопнул трубкой об аппарат, что едва не расколол пластмассовый корпус. Сука, шантажист поганый. У Осколупова, видите ли, нет денег, а ты всю жизнь плати за его удовольствия. До коих пор будет продолжаться эта мука? Дай в займы без отдачи, заплати за кабак, заплати за дозу…
119 
