Последние отзывы

  47  

Поднялся, натянул брюки. Альбина с удовольствием смотрела на него: сложен мужик потрясающе!

Вошь корил себя за то, что не обновил проводку. Огнемет попортил изоляцию на проводах, и микрофоны не работали. Вошь собирался заняться этим завтра. И займется, если опять обыграет Смерть. А он ее обыграет, всегда обыгрывал. Потому что чуял. Как сейчас. Чуял…

– Двигаться будете шестью компактными группами,– сказал полковник.– Фонарями не пользоваться. Разделяться – по мере необходимости. Постоянно проверяться на наличие сигнальных датчиков. При контакте использовать только средства ошеломления. Брать живым. Вопросы?

Вопросов не было. Третий по счету инструктаж ничем не отличался от двух предыдущих.

– Тогда – по точкам,– резюмировал полковник.– Начало – в два ноль-ноль.

Первые по расчету три группы, двадцать шесть человек, прибыли на условное место в час пятьдесят. Микроавтобусы, которые их привезли, тут же отбыли. Вернутся они только по сигналу.

Группы без проблем проникли на территорию завода. В час пятьдесят восемь все бойцы уже облачились в защиту. На этот раз не в отечественные балахоны, а в практичную импортную «гидру». Вместо противогазов у каждого – кислородный аппарат замкнутого цикла. Сквозь обычную угольную коробку, газ, который намеревались использовать, проходил с семидесятипроцентными потерями. Но оставшихся тридцати хватало.

Ровно в два ноль-ноль старший первой группы откинул крышку люка…

И свет четырех прожекторов ударил по линзам ноктовизоров, мгновенно ослепив двадцать бойцов из двадцати шести.

– Всем стоять! Милиция! – грянуло с небес.

И все встали. Потому что разбегаться или отстреливаться не имело смысла. Операция сорвана, а от проблем отмажут. Отмазывали всегда, независимо от того, работали они на государство или выполняли частный заказ, как этой ночью.

Спустя полчаса разоруженных и освобожденных от инвентаря бойцов с максимальной корректностью погрузили в милицейский автобус и отвезли в ближайшее отделение… откуда и выпустили без каких-либо расспросов в шесть часов утра. Но как только автобус отъехал, на арене несостоявшихся боевых действий появились новые игроки. Вновь прибывшие споро облачились в конфискованный инвентарь и один за другим исчезли в люке. Прожекторы были заблаговременно отключены.

Вошь застегнул рубаху, заткнул за пояс сзади пистолет. Скорее по привычке, чем из осторожности. Он чувствовал чужое присутствие, но не настолько близко, чтобы использовать оружие ближнего боя.

Поворот маховика – дверь бесшумно (петли смазаны на совесть) отходит в сторону. Вошь делает шаг через порог… и темнота выбрасывает ему в лицо каменный таран. Белый бесшумный взрыв где-то в затылке, глаза на несколько мгновений слепнут…

Вошь лежит на ковре. Над ним – исчерченный тенями потолок. Потолок кружится. Нижняя часть лица как будто отсутствует. Вошь трогает челюсть. На месте, но ничего не чувствует. Липкое под пальцами. Кровь. Темная фигура надвигается на него. Она кажется гигантской, но это потому, что Вошь смотрит с пола. Рука направлена на него.

В руке пистолет. Вошь тут же вспоминает о собственном оружии. Оно на месте. Жестко упирается в поясницу. Не раздумывая, Вошь откатывается в сторону, выхватывает оружие. Пистолет самовзводный, предохранитель снят, нужно только нажать на курок. Вошь очень хорошо стреляет. И очень быстро. Быстрее всех.

Но на этот раз не успевает. Твердый рант ботинка врезается в запястье, пистолет отлетает вбок, рука немеет так же, как мгновение назад – лицо. Ботинок резко опускается ему на живот. Каблуком – в солнечное сплетение. Вошь перестает дышать. Ствол пистолета опускается. Стрелок держит оружие двумя руками, твердо, словно целится в деревянную мишень…

– Не-ет!!!

Ласковин посмотрел на голую женщину, потом на того, кто ее украл… и опустил пистолет.

– Одевайтесь, Альбина,– брезгливо сказал он.– Скоро здесь будут очень неприятные люди. Ты многим наступил на мозоль, Гоблин.

– Меня зовут Вошь,– прохрипел человек на полу.

– Как? – Ствол пистолета снова опустился.

– Вошь!

– Бывает,– Ласковин слегка пожал плечами.

Он ни на миг не забывал, насколько опасен этот фрукт.

И ничего не вспомнил.

Альбина поспешно оделась, натянула сапоги с обломанными каблуками.

– А теперь подыщи мне хорошую веревку,– распорядился Ласковин.

– Зачем? – в глазах женщины мелькнул страх.

  47