Последние отзывы

  42  

– Ты любишь джаз? – спрашивает Альбина.

Она сидит на ковре в мужском купальном халате, а вокруг, кучками, валяются дорогие лицензионные компакты.

Вошь глянул на нее – как просканировал: отдельно – голые ноги; отдельно – руки, пальцы, сжимающие коробочку си-ди; отдельно – облупившийся (нечем подновить) лак на ногтях; затем вверх – грудь, шея, черные взлохмаченные волосы, круглый подбородок, губы, нос, глаза…

– Нет.

– Тогда зачем тебе это?

– Раньше любил.

На ковре перед похитителем Альбины – желтая вощеная бумага. На бумаге – железный смертоносный монстр. Здоровенный, намного больше автомата. Черные металлические куски монстра разложены в строгом порядке. И в этом же строгом порядке Вошь их обрабатывает. Ветошки, сухие и смоченная жидкостью, щеточки, терочки… Смотреть на Воша Альбине приятно. Он сосредоточен и аккуратен, как женщина, делающая маникюр. Голова немного наклонена, губы плотно сжаты, круглый бицепс натягивает трикотажный рукав футболки, мышцы предплечья все время в движении – от локтя до широкого запястья. Альбина смотрит. Часами может смотреть. Что бы он ни делал. Мысли о том, что наверху: отец, дела, фирма, брошенная машина,– почти не напрягают. Приходят и уходят.

Вошь собирает механизм. Не торопясь, но как-то очень быстро. Раз, два, три – и вместо разложенных деталей возникает длинноствольная боевая машина на растопыренных лапках-рожках. Вошь вытирает руки, запихивает ветошь в пакет.

– Это пулемет, да? – уточняет Альбина.

– Да.

Альбина ловит себя на мысли, что чувствует себя почти ребенком. Маленькой глупой девочкой.

«Ни хрена себе детка,– думает она.– Четвертый десяток пошел, мать-перемать!»

Не помогает. Ощущение не проходит.

Вошь уносит пулемет. Проходит минута, две, пять… Не возвращается. Альбина встает, открывает круглую дверь. Вошь – в предбаннике. Серый засаленный ватник, тускло-зеленая вязаная шапочка, кирзовые ботинки с заклепками. В руке – пластмассовая баночка с зеркальцем. В баночке – черный порошок. Вошь окунает в баночку палец, проводит по щеке. От скулы к подбородку – грязная полоса.

– Ты уходишь? – глупо спрашивает Альбина.

– Да.

Коробочка отправляется в карман. Вошь открывает железный шкаф, вынимает большой вороненый пистолет, оттягивает затвор. Альбина видит латунный бок патрона. Затвор с лязгом возвращается на место. Щелчок предохранителя. Из шкафа извлекается узкая коробочка с металлическими цилиндрами. Вошь вынимает один, тщательно осматривает, затем навинчивает на пистолетный ствол. Кладет пистолет в карман. Альбина удивляется – пистолет кажется намного больше кармана. Шапочка отправляется в другой карман – наступает очередь защитного костюма. Резиновый шлем-маска – с аккуратными прорезями. Для ушей.

Вошь гасит лампу, коротко взмахивает рукой: то ли прощается, то ли предлагает вернуться в большую комнату. Альбина остается на месте. Смотрит, как он уходит по тоннелю, как прыгает по стенам белое пятно фонарного луча. Возвращается только, когда Вошь исчезает за поворотом. Возвращается, садится на ковер, между рассыпанными дисками. Сидит и смотрит в пространство. Альбине хорошо. Но тревожно.

Вошь идет по тоннелю. Под калошами УЗК хлюпает вода. Луч фонаря вспарывает темноту. Черная копоть на стенах. Трупов нет. Убрали. Это хорошо, думает Вошь. Тех, кто убрал трупы, он не боится. Он вообще никого и ничего не боится. Отбоялся. Когда бежал от очереди в спину. А очередь догнала. Вошь хорошо помнил слитный удар пуль, оглушительную боль, кирпичную стену, на которую его швырнуло… И последняя мысль: «Мама!»

Теперь больше нет никого, кто оплакал бы его смерть. Даже он сам. Поэтому Смерть оступилась от него. Он, Вошь, бессмертен. Но это не имеет значения.

– Мы его засекли,– возбужденно пробубнили в трубке.– Прям из той же дыры и вылез. Брать?

– Нет,– сухо сказал полковник.– Вести и держать меня в курсе. Конец связи.

– Он что, псих? – изумился Кныш.– Просто внагляк лезет. Нормально, блин!

– Псих, это, по-твоему, легче? – спросил полковник.

– По-моему, да. Если просчитать.

– Ты где раньше служил?

– ВДВ. Потом в угро.

– Просчитать, это правильно,– одобрил полковник.– Только это тебе не маньяк-насильник, а грамотный убийца. Раз. У психов всегда есть чутье на опасность. Получше, чем у нормальных. Знаю, потому что сам психами командовал. Это два.

Кныш понял: полковнику хочется поучать. Пусть. Кнышу даже интересно.

  42