103 
Когда Харли закончила петь, в зале началось что-то невообразимое. Ее сердце сладостно замерло от грома аплодисментов, которыми ее наградили благодарные слушатели. Радостно рассмеявшись, она обернулась к Сьюзен и, к своему удивлению, обнаружила, что музыканты тоже ей аплодируют. Этого она не ожидала и в изумлении застыла на месте, уставившись на них.
— Давайте послушаем еще одну песню в исполнении Харли Смит, — обратился Марк к публике. — Чем еще сегодня ты нас удивишь? — спросил он Харли.
— Я вас удивила? — Харли смутилась.
— Если бы Грейс Слик услышала, как классно ты спела песню из ее репертуара, то, я думаю, она бы тебе просто позавидовала. Ну ты и молодец, мисс Миллер!
— Не может быть! — покраснев, ответила Харли. Но тут до нее дошло, что Марк назвал ее настоящую фамилию. — А-а-а, черт! — непроизвольно вырвалось у нее. Она испуганно прикрыла ладонью рот. — Как ты догадался, кто я такая? — прошептала Харли.
— У каждого гитариста свой стиль, это, можно сказать, его отпечатки пальцев, единственные и неповторимые. Плюс ко всему, твои удивительные голубые глаза. Тут уж не ошибешься. Да и как я мог ошибиться, если мой старый друг по колледжу мне об этом сам сказал, — рассмеялся Марк.
— Так-так, — Харли вернулась к микрофону. Перед тем как обратиться к залу, она набрала в грудь побольше воздуха. — Следующая песня «Секретный агент» адресуется не в меру болтливому сыщику из охранного агентства «Колангко интернэшнл», который сегодня находится в зале. Посвящается тем, кто не умеет держать свой язык за зубами, то есть и тебе, мой дорогой.
Эта песня прошла у публики с не меньшим успехом. Ее долго приветствовали свистом и одобрительными возгласами.
Затем Харли вновь заняла место рядом с Сьюзен и почти до конца выступления работала вместе с ней, импровизируя на своем «Стратокастере», оттеняя ее бас-гитару плавными переходами и радуясь, если им удавалось улучшить общее звучание группы. Когда Марк бросил на нее хитрый взгляд и запел о «Чертовке в голубом», она задорно рассмеялась.
Последнюю песню снова исполнила Харли. Подойдя к центральному микрофону и найдя глазами Дункана, она запела «Десперадо» о несчастливой, безответной любви. Ей очень хотелось, чтобы Дункан понял, что в этот момент для нее не существует зала и что она обращается только к нему.
Харли закончила петь и ушла со сцены, попросив группу сыграть что-нибудь для нее. Схватив Дункана за руку, она его вытащила на танцевальную площадку. Крепко прижавшись к нему, Харли положила голову ему на грудь и прислушалась к гулким и частым ударам его сердца.
— Спасибо за этот чудный вечер, — растроганно прошептала она.
Дункан находился в душе, но даже сквозь шум воды он услышал испуганное восклицание Харли. Завернувшись в полотенце, он схватил пистолет, который предусмотрительно положил на полочку рядом с раковиной, и выскочил из ванной в спальню, залитую ярким солнечным светом, готовый ко всему чему угодно, но только не к открывшейся перед его глазами картине.
Харли полураздетая — на ней, кроме трусиков и его рубашки, ничего не было — прижалась спиной к стене и широко раскрытыми глазами в ужасе смотрела на гитару, спокойно лежавшую на кровати.
— Что? Что произошло? — торопливо спросил Дункан.
Неверным, дрожащим пальцем она указала на гитару.
— Бог мой! Это же кантри! Моя новая песня получилась в стиле «кантри».
Пожалуй, ему бы следовало рассмеяться, но в его памяти все еще сохранились обрывки кошмарного сна, который его мучил всю ночь. То Харли похитили, то ее случайно ударило электротоком во время концерта, то она погибла от укола дротиком, отравленным каким-то ядом, — просто ужас!
— И это все? — опустив пистолет, он прислонился плечом к дверному косяку.
— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Харли. — Ты что, совсем меня не понимаешь? Только что я сыграла то, против чего бунтовала всю жизнь?
— Ну и что? Пой, что тебе нравится — кантри, рок, арии из опер, — какая разница?
Убедившись, что с Харли все в порядке и никакая опасность ей не угрожает, он вернулся в ванную и положил на полку автоматический «браунинг». Затем он снова вышел в спальню, взял Харли за руку и чуть ли не силой потащил за собой через всю комнату к двустворчатым стеклянным дверям, ведущим на открытую террасу, рядом с которыми стояло красное велюровое кресло. Усадив ее, он устроился на стуле напротив.
— Давай-ка мы с тобой будем рассуждать логически, — предложил Дункан.
103 
