90 
(Литва, август 2000 года)
Утром, едва умывшись, Ангеле подошла прямо к Громову и сказала так:
– Вчера я вам солгала. Я не работаю в фирме по транзиту цветных металлов. Я владелица частного аэроклуба «Пилотас». В моём распоряжении находятся несколько самолётов «О-2». Один из них я могу предоставить вам.
– Ух ты! – выдохнул стоявший рядом Стуколин и с восхищением посмотрел на Бачинскайте. – Ты молодец!
Офицеры переглянулись.
– Сергей, Алексей, идите-ка сюда, – позвал Громов.
Золотарёв и Лукашевич подошли и, узнав открывшиеся подробности, обрадовались.
– Я так понимаю, что под Вильнюсом нас искать не будут, – сказал Лукашевич и с довольным видом потёр руки. – В аэроклуб проедем без проблем, погрузимся и пойдём на предельно малой через Латвию в Ленинградскую область.
– Погодите… – Золотарёв задумался, прикидывая. – Если не ошибаюсь, «О-2» – это корректировщик огня? Значит, у него должны быть подвески. Ангеле, вы узлы подвески демонтировали?
– Нет, – отозвалась Бачинскайте. – Не посчитали нужным.
– Значит, мы можем подвесить «Вулкан» и стать нормальным истребителем.
– Оставь ты «Вулкан» в покое, – посоветовал Громов. – Ну, допустим, подвесишь ты его, а дальше? Прицельное оборудование перед продажей наверняка сняли. При весе в полтонны на подкрыльевом пилоне будем иметь постоянный крен на борт, утратим манёвренность – нас можно будет рогаткой сбить.
– Уговорил, – согласился Золотарёв. – А как было бы хорошо… – он мечтательно закатил глаза.
– Я никуда не лечу! – заявила Мадлен Олбрайт, которая сидела за столом и прислушивалась к разговору.
Золотарёв покосился на неё.
– Опять начинается? – спросил он с наигранной свирепостью. – А мой револьвер быстр!
– Вы не посмеет убить меня! – выпалила Госсекретарь США. – Вам нужнее «Форс-мажор». Вы не знать о «Форс-мажор» без меня. Ваш начальник сказал, чтобы вы сдавались властям. Выполняйте приказ начальника.
Золотарёв резко повернулся на каблуках, прошествовал к столу и наклонился к Олбрайт так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
– Тот, кто для них начальник, для меня – хер собачачий, – сказал он, выцеживая слова и явно копируя Клинта Иствуда из незабвенных вестернов. – Да, впрочем, и для них теперь тоже. А что касается плана «Форс-мажор», то мы знаем о нём только плохое и нашу версию изложим журналистам по прибытии в Петербург. И при этом ссылаться будем на вашу отрезанную голову на столе. Так что в ваших интересах, леди, благополучно долететь до Питера и высказать свой вариант. А потом гуляйте на все четыре стороны.
– Вы меня отпускать потом? – не поверила Олбрайт.
– Конечно, – заверил Золотарёв, осклабившись. – Я вас содержать не намерен. Вы не девушка моей мечты.
– Я подумаю.
– И не надо думать. Выбор-то у вас не богатый: или в виде тушки, или в виде чучелка.
Ангеле, не выдержав, засмеялась. Её смех подхватил Стуколин. А через некоторое время хохотала вся компания. Только Золотарёв остался серьёзен, и это убедило Олбрайт лучше любых слов.
– Я полечу, – объявила она и вновь поджала губы.
– Тогда завтракаем, собираемся и вперёд, – сказал Громов. – Ангеле, вы не пожалеете, что доверились нам.
– Очень на это надеюсь, – тихо ответила Бачинскайте.
(Вильнюс, Литва, август 2000 года)
Ночь прошла в тревожном ожидании и переговорах по сотовой связи.
Лишь под утро, когда стало ясно, что пропавший мини-вэн в ближайшее часы вряд ли отыщут, трое «агентов ЦРУ» уснули, разместившись прямо в креслах пресс-центра.
В десять часов, когда в Министерстве обороны Литвы уже вовсю кипела жизнь, Риана разбудил новый телефонный звонок. Он внимательно выслушал всё, что ему сказал звонивший из Вашингтона сотрудник и толкнул Грина-Фокина.
– Для вас хорошие новости, – сказал независимый эксперт.
Фокин открыл глаза и с хрустом в суставах потянулся:
– Слушаю.
– Питера Бака теперь зовут Петер Бахман. Он живёт в Ганновере и работает переводчиком с русского языка.
– Спасибо, – вполне искренне сказал Фокин. – Теперь судьба Америки в наших руках.
– Что вы собираетесь делать с этим Бахманом? – спросил Риан. – Вряд ли он вам просто так скажет, где находится «кнопка»…
– Не беспокойтесь, пытать не буду, – заверил Фокин. – Если придётся, мы используем метод направленных ассоциаций. Он и сам не заметит, как всё выложит.
– Всё-таки вы очень опасный человек…
90 
