92 
Лахлан! Великодушный король, в которого она безоглядно влюбилась. И за него она будет сражаться неотступно.
Ее отец – ее крест. Она явилась сюда, чтобы убить Деместриу.
* * *
В течение всего адского часа, пока Харманн вез Лахлана на частный аэродром, тому приходилось постоянно бороться с потребностью принять облик оборотня. Ему так и не удалось сойти с бритвенно-тонкой границы и начать рассуждать так четко, как следовало бы. Эмма в плену у вампиров, а Гаррет в плену у валькирий!
Проклятие оборотней. Сила и ярость, которые двигали ими в битве, становились помехами во всех других ситуациях. Чем больше они чем-то дорожили, тем отчаяннее зверю хотелось подняться, чтобы это защищать.
Лахлан рассчитывал на то, что вампиры забрали Эмму в Хелвиту, к Деместриу, хотя они вполне способны были доставить ее к Айво или этому Кристофу. Он отправил Касс найти Уиллема и Манро, собрать как можно быстрее оборотней – столько, сколько удастся найти за это время – и направиться к замку Кристофа. Лахлан знал, что Кассандра это сделает. Когда Эмма исчезла, Касс один раз заглянула ему в глаза – и наконец все поняла.
Но что, если Лахлан ошибается относительно того, куда именно ее забрали? Что, если он и на этот раз не сможет отыскать Хелвиту? Казалось, что теперь, когда он полностью осознал все случившееся, он потерял способность мыслить.
Все случившееся… Гаррета тоже захватили в плен. Его как-то сумели поймать. Как-то? Воочию видев демонстрацию меткости Люсии, силы Реджин, скорости Никс и злобной сосредоточенности Кэдрин, Лахлан понял, что недооценил противника.
– Гаррета взяли в плен, – сообщил он Бау, позвонив ему из машины, которую Харманн гнал по туманным шотландским дорогам. – Верни его.
– Проклятие! Все не так просто, Лахлан.
Все было очень просто. Лахлан хотел, чтобы Гаррет оказался на свободе. Бау был сильным оборотнем и славился своей безжалостностью.
– Освободи его! – прорычал он.
– Не сможем. Я не хотел тебе говорить, но его охраняют чертовы призраки.
Гаррет, последний из его кровных родичей, оказался в плену под охраной их древних врагов, в руках безумного, злобного существа.
И… Эмма его оставила.
Намеренно его оставила. Сделала сознательное усилие для того, чтобы его покинуть, и для этого подползла к протянутой руке вампира.
Все затянулось алой дымкой.
«Нет, с этим надо справиться». Лахлан снова и снова перебирал все, что знал об Эмме, пытаясь понять, почему она это сделала.
За ней охотились вампиры. Оказывается, это она была им нужна. Для чего? Для которой из сторон? Анника – ее приемная мать. Эмма говорила, что ее родная мать была родом из Лидии. Елена. Это у нее она унаследовала свою внешность.
Когда они подъезжали к аэродрому, взошло солнце. Лахлан взревел от досады, ненавидя дневное светило, не желая больше видеть его восхода. Эмма находится неизвестно где, а его нет рядом, чтобы ее защитить. Может быть, сейчас ее прибили колом к земле где-то под открытым небом!
«Думай! Перебери все, что ты о ней успел узнать. Семьдесят лет. Колледж…»
Он нахмурился. Ему уже случалось видеть женщин из Лидии. У них была светлая кожа, как у Эммы, но темные, очень темные волосы и глаза. Эмма была светловолосая, а глаза у нее были голубые.
Значит, ее отцом может оказаться…
Лахлан окаменел. Нет. Невозможно.
Эмма спросила его: «А что, если он – мой отец?» А Лахлан ей ответил… он ответил, что потомством Деместриу могут быть только злобные, мерзкие паразиты. Нет.
Даже если он способен будет признать, что она – дочь Деместриу, он все равно не сможет смириться с тем, что сейчас она оказалась во власти короля вампиров, что ее могли толкнуть туда его необдуманные слова.
Он толкнул ее в Хелвиту, к Деместриу, который разорвет собственную дочь на куски, не моргнув своим красным глазом, – даже если она будет умолять его о смерти.
Если Лахлан до нее не доберется… Теперь ему необходимо не просто найти Хелвиту, а найти ее как можно скорее. Он уже обошел и облазил всю ту часть России – но безуспешно. Возможно, что в последний раз ему удалось подобраться близко – но тут его обнаружили и избили вампиры: их была целая дюжина и они постоянно телепортировались.
Он полетит в Россию и снова подойдет так же близко…
К нему пришло воспоминание о том, как Эмма лежала под ним только вчера: ее голова металась по подушке, затапливая его волнами дивного аромата, исходившего от ее волос. Лахлан никогда не забудет ее запах, который оставался с ним постоянно, с той первой ночи, когда он ее почувствовал. И воспоминание пришло к нему как подсказка: он может воспользоваться своим чутьем.
92 
