16 
Ее руки инстинктивно потянулись к шее, и Виктория вдруг ощутила, что на ней совсем ничего нет под легкой хлопковой простыней.
Рорк засмеялся, словно прочитав ее мысли.
– Не волнуйтесь, мисс Гамильтон. Это Констанция позаботилась о вас.
– Констанция?
– Моя экономка. - Рорк встал. - Теперь вам не мешало бы поспать. Если что-то понадобится ночью, тут на столике колокольчик.
Виктория устало прикрыла глаза.
– Я и так уже доставила вам немало беспокойства.
– О да, - засмеялся он. - И в самом деле немало. Доброй ночи, Виктория Гамильтон. Приятных снов.
Румянец залил ее щеки. Она хотела было вежливо извиниться и услышать в ответ слова столь же вежливые, хотя, быть может, и не слишком искренние, но он уже ушел.
Она повернулась на бок и глубоко вздохнула, глядя на полоску лунного света на полу, похожую на серебристый ручеек. Что за странный человек этот Рорк Кемпбелл! На вид такой замкнутый и неприветливый, однако же взял на себя труд позаботиться о ней и даже привез сюда, к себе домой… Она снова вздохнула. И все же это не тот человек, которого она искала. Его даже представить трудно в роли отца. Скорее всего, он и женат-то не был - вряд ли найдется женщина, которая могла бы с ним ужиться. Он казался слишком необщительным, слишком резким, слишком…
Она вспомнила вдруг, как тесно прижимал он ее к себе там, на катере, когда у нее неожиданно закружилась голова, как он нес ее на руках, таких сильных… Что бы она почувствовала, если бы прижалась к. его мощной груди, сдалась в плен этим ласковым рукам?..
Она вспыхнула до корней волос. Господи Боже, о чем она только думает? Что за мысли крутятся в ее голове? Безумие!
– Сеньорита? - Виктория быстро обернулась к двери. Полная круглолицая женщина средних лет дружелюбно улыбалась ей с порога. - Извините, что беспокою вас, но сеньор спрашивает, не хотите ли вы фруктового сока.
Виктория отрицательно покачала головой.
– Нет. Но все равно спасибо. Я… я ничего не хочу сейчас.
– Как вам будет угодно, сеньорита. - Экономка снова улыбнулась. - Если вам что-нибудь понадобится, колокольчик тут на…
– Констанция? Вас ведь так зовут, не правда ли? - Женщина кивнула. Виктория облизнула пересохшие губы. - Интересно, а сеньор Кемпбелл женат?
Глаза Констанции, казалось, потемнели.
– Нет, - сказала она, помедлив, - у него нет жены. Доброй ночи, сеньорита.
Виктория вздохнула, как только дверь закрылась. У Рорка не было жены. Так она и думала. Если до этого момента у нее и оставались какие-то сомнения - тот ли это человек, которого она искала, - то теперь они рассеялись окончательно.
Ну и денек выдался! Она чувствовала себя так, словно блуждала по дому из зеркал. То все кажется реальным, а приблизишься - одна иллюзия.
Так и Рорк. То он казался холодным и бесчувственным, то в нем приоткрывалась какая-то другая сторона…
Ее веки устало опустились. А какое что имеет значение? - подумала Виктория, засыпая. Завтра утром, когда она вернется в Сан-Хуан, Рорк Кемпбелл станет всего лишь воспоминанием. Одним воспоминанием…
Легкий вздох растворился в ночном неподвижном воздухе, и она погрузилась в глубокий сон.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Виктория проснулась внезапно, без того неприятного чувства, когда не понимаешь, где находишься, - обычное явление, если просыпаешься в незнакомом месте. В комнате было темно, но молодая женщина точно знала, где она.
Что же разбудило ее? Сон. Да. Что-то… что-то, связанное с ее ребенком.
Она вздохнула и повернулась на бок. Голова еще немного болела, но в общем-то она легко отделалась. Виктория содрогнулась, все могло оказаться гораздо хуже. Но что ей оставалось делать? Ведь она должна была найти своего ребенка…
А должна ли?
Она беспокойно заворочалась. Почему она не задала себе этого вопроса раньше? Может быть, потому, что ответ казался очевидным. Но сейчас это было не так. Поиски, которые она затеяла, с точки зрения здравого смысла трудно было оправдать. Часы, потраченные на слежку, инцидент, который стоил двух разбитых машин, и сотрясение мозга - такова была цена за потворство своим желаниям.
Но нет. Это не было простой прихотью. Она имела право увидеть свое дитя - разве не так?
Она закусила нижнюю губу, сдержав навернувшиеся слезы. Но хорошо ли она все продумала, пускаясь на поиски? И кто знает, не принесет ли она только страдания, не внесет ли одно лишь смятение в жизнь своей дочери и в жизнь тех людей, которые любят ее, как свое собственное дитя. Могла ли она всем этим рисковать? Могла ли быть столь эгоистичной?
16 
