10 
Богдановщина
«Я шел сквозь ночь. И бледной смерти пламя…»
Одилону Рэдону
- Лизнуло мне лицо и скрылось без следа...
- Лишь вечность зыблется ритмичными волнами.
- И с грустью, как во сне, я помню иногда
- Угасший метеор в пустынях мирозданья,
- Седой кристалл в сверкающей пыли,
- Где Ангел, проклятый проклятием всезнанья,
- Живет меж складками морщинистой земли.
<1904
Париж>
Кровь
Посвящение на книге «Эрос…»
- В моей крови – слепой Двойник.
- Он редко кажет дымный лик, —
- Тревожный, вещий, сокровенный.
- Приникнул ухом... Где ты, пленный?
- И мысль рванулась... и молчит.
- На дне глухая кровь стучит...
- Стучит – бежит... Стучит – бежит...
- Слепой огонь во мне струит.
- Огонь древней, чем пламя звезд,
- В ней память темных, старых мест.
- В ней пламень черный, пламень древний.
- В ней тьма горит, в ней света нет,
- Она властительней и гневней,
- Чем вихрь сияющих планет.
- Слепой Двойник! Мой Пращур пленный!
- Властитель мне невнятных грез!
- С какой покинутой вселенной
- Ты тайны душные принес?
- Зачем во тьму кровосмешений,
- К соприкасаньям алых жал
- Меня – Эдипа, ты послал
- Искать зловещих откровений?
1907
Петербург
Сатурн
М.А. Эртелю
- На тверди видимой алмазно и лазурно
- Созвездий медленных мерцает бледный свет.
- Но в небе времени снопы иных планет
- Несутся кольцами и в безднах гибнут бурно.
- Пусть темной памяти источенная урна
- Их пепел огненный развеяла как бред —
- В седмичном круге дней горит их беглый след.
- О, пращур Лун и Солнц, вселенная Сатурна!
- Где ткало в дымных снах сознание-паук
- Живые ткани тел, но тело было – звук,
- Где лился музыкой, непознанной для слуха,
- Творящих числ и воль мерцающий поток,
- Где в горьком сердце тьмы сгущался звездный сок,
- Что темным языком лепечет в венах глухо.
1907
Петербург
Солнце
Б.А. Леману
- Святое око дня, тоскующий гигант!
- Я сам в своей груди носил твой пламень пленный,
- Пронизан зрением, как белый бриллиант,
- В багровой тьме рождавшейся вселенной.
- Но ты, всезрящее, покинуло меня,
- И я внутри ослеп, вернувшись в чресла ночи.
- И вот простерли мы к тебе – истоку Дня —
- Земля – свои цветы и я – слепые очи.
- Невозвратимое! Ты гаснешь в высоте,
- Лучи призывные кидая издалека.
- Но я в своей душе возжгу иное око
- И землю поведу к сияющей мечте!
1907
Петербург
Грот нимф
Сергею Соловьеву
- О, странник-человек! Познай Священный Грот
- И надпись скорбную «Amori et dolori»[6].
- Из бездны хаоса, сквозь огненное море,
- В пещеры времени влечет водоворот.
- Но смертным и богам отверст различный вход:
- Любовь – тропа одним, другим дорога – горе.
- И каждый припадет к сияющей амфоре,
- Где тайной Эроса хранится вещий мед.
- Отмечен вход людей оливою ветвистой —
- В пещере влажных нимф, таинственной и мглистой,
- Где вечные ключи рокочут в тайниках,
- Где пчелы в темноте слагают сотов грани,
- Наяды вечно ткут на каменных станках
- Одежды жертвенной пурпуровые ткани.
1907
Коктебель
Руанский собор
Руан 24 июля 1905 г.
Анне Рудольфовне Минцловой
1
Ночь
- Вечер за днем беспокойным.
- Город, как уголь, зардел,
- Веет прерывистым, знойным,
- Рдяным дыханием тел.
- Плавны, как пение хора,
- Прочь от земли и огней
- Высятся дуги собора
- К светлым пространствам ночей.
- В тверди сияюще-синей,
- В звездной алмазной пыли,
- Нити стремительных линий
- Серые сети сплели.
- В горний простор без усилья
- Взвились громады камней...
- Птичьи упругие крылья —
- Крылья у старых церквей!
1907
2
Лиловые лучи
- О, фиолетовые грозы,
- Вы – тень алмазной белизны!
- Две аметистовые Розы
- Сияют с горней вышины.
- Дымится кровь огнем багровым,
- Рубины рдеют винных лоз,
- Но я молюсь лучам лиловым,
- Пронзившим сердце вечных Роз.
- И я склоняюсь на ступени,
- К лиловым пятнам темных плит,
- Дождем фиалок и сирени
- Во тьме сияющей облит.
- И храма древние колонны
- Горят фиалковым огнем.
- Как аметист, глаза бессонны
- И сожжены лиловым днем.
1907
10 
