45 
С этим нельзя было не согласиться. Вокруг действительно царила дикая, почти первобытная красота. Внезапно ей пришло на ум, что человек, сидящий рядом с нею, удивительно гармонично сочетается с окружающей природой: такой же грубый, неотесанный, но вместе с тем гордый и привлекательный, любой остановит на нем взгляд, любого тронет его неординарность.
Франческа сцепила пальцы на коленях. Какая чепуха! Она здесь не гостья, а пленница, и этим все сказано. И именно потому, что она в неволе и обеспокоена тем, как бы сбежать, ей в глаза бросаются детали, на которые она бы при других обстоятельствах не обратила внимания. Сильные, загорелые руки Макса, небрежно обхватившие руль, его бедро с играющими под джинсами мышцами, когда он жмет ногой на педали, исходящий от него запах мускуса, который смешивается с льющимся в окно ароматом диких цветов. Она уловила это благоухание, еще когда остров лишь только вырисовывался в неясной дымке. Благоухание, похожее на аромат духов, такое же пьянящее, насыщенное, волшебное.
– А ты знаешь, что Корсику называют ароматным островом?
Она повернулась к нему.
– Мне не нравится, что тебе удается читать мои мысли, – ее голос прозвучал резко.
– Лишь ведьмам, колдунам и специалистам по черной магии под силу прочесть твои мысли, cara. – Он посмотрел на нее, и легкая улыбка тронула уголки его губ.
– Я не знаю, как это у тебя получается, и знать не хочу. Я… мне просто это не нравится, вот и все. Кому понравится, когда на нем пробуют свои таланты?
Он медленно и загадочно улыбнулся.
– Уж не боишься ли ты, что я ненароком выужу из этой прелестной головки какие-нибудь тайны?
Она почувствовала, что заливается краской.
– Я вынуждена повторить: мне это не нравится. Это противоестественно.
– Безусловно, – он горько усмехнулся. – Вот какие странные повадки могут быть у нас, у дикарей, правда?
Франческа еще больше покраснела. Некоторое время она молча смотрела на него, потом, повернувшись, уставилась в лобовое стекло.
– Может, ты скажешь, откуда исходит такое благоухание, или мне следует догадаться самой?
– Запах идет от маков – густых зарослей, которыми, как ты видишь, увенчаны все горные склоны. Здесь смесь самых разных растений: жимолости, лаванды, розмарина и эвкалипта.
– И тимьяна, я знаю запах тимьяна, – сказала Франческа. – Сама выращивала его в маленьком ящичке на… – она замолкла, почувствовав, что он смотрит на нее.
– Ты растила тимьян? – спросил он таким тоном, словно она только что сообщила, что выращивала цыплят. – Где?
– На балконе. В Нью-Йорке у многих зелень на балконах. И если ты не слышал об этом…
– Но что ты делала с этим тимьяном? – Глаза его весело – или насмешливо? – блестели. – Может, раздавала бездомным?
Франческа выпрямилась.
– Я использовала его, – сухо ответила она, – для приготовления пищи.
– Пищи? Как благородно.
– Я люблю готовить, – сказала она. – У меня это неплохо получается. Хотя для тебя это все равно. Что касается бездомных, то для них я готовила бутерброды в домовой кухне на Генри-стрит.
Повисло молчание, потом Макс громко выдохнул:
– Значит, тебе все это не в новинку, так получается?
– В чем дело, Макс? Такое представление обо мне тебя не устраивает?
– Похоже, мы совсем мало знаем друг друга. Франческа, отвернувшись, скрестила руки на груди.
– Мне это вполне подходит.
Он взглянул на нее и заулыбался.
– Там, где мы будем жить, нет ни телевизора, ни радио, cara. Я все думал, чем же буду тебя развлекать, но наш разговор рассеял все сомнения. Мы будем проводить день за днем, рассказывая друг другу свою жизнь.
Неприятный комок подкатил к горлу. День за днем, он сказал: день за днем.
– Франческа? Что с тобой? Она с трудом сглотнула.
– Просто устала, вот и все.
– Должно быть, ты и есть хочешь, – мягко заметил Макс. – Мария сказала, ты не притронулась к ленчу.
– У меня не было аппетита.
Он подвигал своими длинными ногами.
– Я уверен, Джулия что-нибудь приготовила для нас. – Он улыбнулся. – Предупреждаю тебя, надо будет съесть все, иначе она расстроится.
Джулия. Кто это, Джулия? Мучительно хотелось спросить его об этом, а также задать все вопросы, которые роились у нее в голове. Но не стоит совершать такую ошибку, не стоит подчеркивать ее зависимость от него.
– Однажды, когда Жан-Поль только начал у меня работать, я сделал величайшую глупость, взяв его с собой в Сарсену.
45 
