70 
*****
В Павлиньей комнате Эдриен тревожно металась в массивной кровати в состоянии раздражающего бодрствования. В этот момент она была совершенно уверена, что никогда не сможет заснуть снова. Её разум никогда не получит передышки от горькой, ледяной ясности, что бушевала в её мозге, заново окрашивая её каждый поступок с момента её появления в Далкейте в совершенно иные цвета.
*****
Хоук и Гримм выехали верхом, когда рассвет занимался над покрытыми буйной растительностью полями Далкейта. Удовлетворённость поднималась а Хоуке, когда он обводил взглядом свой дом. Годы его службы королю, наконец, полностью завершились, и он мог, наконец, видеть нужды своего народа и быть лэрдом, которым и рождён был быть. Сейчас он хотел всего лишь ещё одну вещь – чтобы Эдриен по-настоящему была его женой во всех смыслах этого слова, была рядом с ним, помогая управлять Далкейтом. И ещё больше ему хотелось видеть своих сыновей и дочерей, гуляющими по этой земле.
Хоук проклинал себя за то, что в душе был безнадёжным глупым романтиком.
«Урожай будет обильным в этот Самайн», заметил Гримм.
«Да, будет, Гримм. Адам», Хоук отрывисто кивнул на кузнеца, который приближался, рассекая золото поля своей тёмной фигурой.
«Покидаешь игру? Признаёшь поражение, грозный Хоук?», посмотрел Адам с издевкой на мужчину.
«Не буди дьявола, кузнец», кратко предостерёг Гримм.
Адам засмеялся. «Околдую дьявола, и будь проклят сатана. Не боюсь ни черта, и ни перед кем не склонюсь. Более того, это тебя не касается, ну или совсем чуть-чуть – но определённо не так много, как ты себе надумал. Ты чрезмерно превышаешь свою значимость, грубый Гримм». Адам, улыбаясь, задержал взгляд на Ястребе. «Не бойся, я присмотрю за ней в твоё отсутствие».
«Я не подпущу и близко его к ней, Хоук», поспешил Гримм заверить его.
«Подпустишь, Гримм», сказал Хоук, тщательно подбирая слова. «Если она будет спрашивать о нём, ты позволишь ему быть рядом с ней. И не под каким другим условием».
Адам элегантно кивнул. «Она попросит. Снова и снова тем хриплым, сладким голосом, что бывает у неё по утрам. И Гримм, можешь сказать ей от меня, что я заполучил у цыган кофе для неё».
«Ты не скажешь ей это!», резко оборвал Хоук.
«Пытаешься ограничить мой контакт с ней?»
«Я не соглашался предоставлять тебе посредника! Хотя – чему быть, того не миновать. Моя охрана остаётся с ней, но с тебя я спрошу, если с ней что-нибудь случится».
«Отдаёшь её на моё попечение?»
«Нет, но ты будешь ответственным, если с ней приключится какое-нибудь зло».
«Я никогда не позволю случится беде ни с одной из моих женщин – а она – моя сейчас, глупый Хоук».
«Лишь настолько, насколько ей захочется быть таковой», тихо сказал Ястреб. И если она сделает это, я убью вас обоих своими голыми руками и останусь во мраке, умерший внутри.
«Ты то ли невозможно самоуверенный, то ли невероятно глупый, грозный Хоук», презрительно сказал кузнец. «Ты вернёшься и найдёшь безупречную Эдриен в моих руках. Уже всё больше дней она проводит со мной в твоих садах – скоро будет проводить их и в моей постели», насмехался Адам.
Ястреб стиснул зубы, его тело напряглось, ибо жаждало насилия.
«Она не спрашивала о тебе, Хоук», напомнил Гримм бесцветным голосом, переступая с ноги на ногу.
«Она не спрашивала о нём, капитан стражи?», спросил Адам насмешливо. «Капитан чести, капитан правды?»
Гримм вздрогнул, когда тёмный взгляд Адама отыскал его глаза. «Да», глухо ответил он.
«Что за путанную паутину мы плетём…», протянул медленно Адам, с намёком на улыбку на своём сияющем лице.
«Что происходит между вами двумя, Гримм?», спросил Хоук.
«Кузнец – странный человек», пробормотал Гримм.
«Пожелал бы тебе бога в помощь, но полагаю бог мало чего потерпит общего с такими людьми как мы, если потерпит вообще. Так что желаю только доброго пути воину. И ничего не бойся, со мной прекрасная Эдриен будет в безопасности», пообещал кузнец, похлопав жеребца Хоука по крупу.
Тени мелькали в глазах Ястреба, когда он прощался. Присматривай за ней, Гримм. Если будут ещё покушения на её жизнь, пошли известие мне в Устер», сказал он через плечо, направляя коня вперёд. Его охранники могут сохранить ей жизнь, в этом он чувствовал себя спокойным. Но не было ничего, что могло бы оградить её от Адама.
Пока Гримм смотрел, как уезжает его лучший друг, Адам изучал мужественного воина. «Она не спрашивала о нём?», насмехался он.
70 
